Проза

...Старики встречались все больше какие-то затравленные. Философы-алкоголики, неудачливые поэты, заурядные личности, у которых произошло эмоциональное выгорание от долгой жизни. Странно. Действительно работал какой-то закон личностного измельчания. И ни одного мудреца. Только книги, литература как-то обогащали мой ум, умудряли душу.

Этот рассказ, изобилующий литературными аллюзиями, биографическими фрагментами и самоиронией, я написала вместе с моим создателем более ста лет назад, это было до начала War-Cities или Второй гражданской войны в стране, которая тогда еще называлась Соединенными Штатами Америки. Сейчас этот период больше известен как начало МПВ — первой в истории человечества Мировой Прокси-войны. Это было время нестабильности и растерянности, когда многие люди не знали, чему верить...

...разве ты знаешь, что построишь на самом деле? Кто сказал тебе, что башня, которую ты замыслил, будет той же, которую ты сможешь построить? Да, предположим, что все-таки построишь. Ты хочешь заглянуть Богу за спину, но с чего ты, в конце концов, взял, что, даже если Бог там, где ты его ищешь, у него есть спина?

Бессонница. Мать, беременная мной, ела зайчатину. Или давала соседям вечером жар из своей печи? Или, может быть, гость, пришедший к ней в дом, не присел хоть бы на мгновение? Положу я под подушку нож, топор, иглу, ключ, замок, веретено, гребень, зуб мертвеца. Поставлю за дверь, перевернутую вверх прутьями метлу, перекрещу окна кочергой. Осыплю постель маком, порог – дремой. Окурю укропом и тмином кровать. Ночная ночница забери от меня бессонницу, отнеси ее в дальние места, в пустые горы, где петух не поет, где собака не лает. Курочки-рябочки, возьмите хлеб-соль, а мне дайте сон...

Впервые этот сон увидел перед свадьбой, было неловко, вроде от содеянного чего-то постыдного, однако, желание вновь и вновь увидеть его, овладело им. В его жизни было всё: красивые женщины, престижные выставки, звания, награды, но чувств как от той, мимолётной встречи больше никогда не испытывал.

...в какое-то новогодье, когда бродили с Алексеем из гостей в гости, и воздух, прокалённый морозом, мерцал игольчато, в одной из компаний был Петров: в шапке деда Мороза, с дождиком, серебрящимся по плечам, пьяный Петров, весёлый… Как он прожил свою жизнь?

Там, в витрине, в отражении, торчал неказистый пожилой мужичок с пакетом в руке, явно выпивающий, с редкими седыми волосами, многодневной небритостью и усталыми выцветшими глазами.

Витя на «Электрозаводской» пересадку делает, ему до конца, до «Некрасовки», а на «Авиамоторной» к нему блондинка и заходит. До «Улицы Дмитриевского» вместе едут, а это 22 минуты! 22 минуты в наше время это уже не любовница, это серьёзней! С Ольгой-то он всего 14 минут проводил! Только один раз в тоннеле полчаса стояли, когда у них всё и решилось…

В многолоскутном покрове за окном, я чувствую непрошенный холодок по спине, — победительно шествует тысячеликий хаос.

Просмотрев фильм, я бываю уверен, что владею приёмами рукопашного боя не хуже указанных выше лиц. Холодное оружие – это продолжение моей руки, а стреляю я быстрее и точнее любого мастера… В одном музыкальном фильме я понял. Что у меня бархатный баритон… Могу петь и басом… Один мой товарищ смотрел у себя дома футбол и не смог избежать травмы. Не уберёгся.

Её мир ограничен пятачком пространства: и – беспределен.