Литературная критика

Кажется, что изначально в нём жили две поэтические сущности. Первая была живописной, вторая – идеологической. Он бы, конечно, никогда не согласился с определением «идеологический». Но «идеологический» здесь в смысле «принадлежащий миру идей», а не «относящийся к какой-то конкретной и узкой идеологии».

Говорят: «Писатель должен пострадать». У всех бывают трудные времена: вдруг теряешь равновесие, опора исчезает, тебя сбивает с ног (хочу отметить, что сейчас я улыбаюсь). Много вопросов к себе, к тому, что происходит вокруг, и почему. Каждый рассказ — это особая связь с космосом: туда направлялись все мысли и эмоции, а вселенная писала моей рукой мне ответ.

...такой калейдоскоп прозы «Стеклографа» предлагается вам к рассмотрению, а мне предстоит еще читать и читать, ведь это уникальное издательство дарит миру более 80 книг в год – за всеми новинками и не уследишь. Но мы будем очень стараться.

Ольга Балла: "...Языком этих мест мне выговаривалось и по сию минуту выговаривается самое коренное о жизни, смерти, смысле, надежде и безнадёжности, одиночестве и совместности и прочих экзистенциальных константах. Что до снулых коробок, в частности пятиэтажек, – это вообще область интенсивных проекций. Москва вся состоит из памяти: чем дальше, тем больше, это её основная материя; она вся жгучая, вся – текст, который состоит из подтекстов… вся из чувствительных нервных узлов, коснись любого – вся психосоматика содрогнётся. Вся Москва с Московской областью, особенно по Ярославской железной дороге, – моя персональная смысловая и эмоциональная история, личная экзистенциальная карта, постоянно подвергающаяся дорисовыванию и уточнению.

Неиссякаемая тяга к жизни — вот что являет собой непоколебимость и целостность натуры. У каждого из нас свои жизненные приоритеты и умение находить свой маяк во время шторма.

Ранние поэмы Есенина все пропитаны субстанцией космизма, хотя и нету данных, как поэт относился к явлению, вероятнее всего – вообще не ведал об оном. Просто шёл по воде вечности, ловя бабочек немыслимых откровений.

Что остаётся от двухголосной инвенции, когда персонаж, которому интервьюер не обязан задавать вопросы, не обещает на них отвечать. Образчик антиакционной антибеседы Натальи Рубановой с Андреем Бычковым в эпоху пост-post-постмодернизма как практика молчания в одно авторское лицо.

Репортаж о творческом вечере кандидата исторических наук, доцента, издателя, секретаря попечительского совета усадьбы Надежды Рихтер в селе Старая Потловка Пензенской области Александра Мраморнова. Были презентованы его книги по истории русской церкви. Вечер состоялся в литгостиной Лолы Звонарёвой.

В прежние годы по вторникам в «Юности» происходили встречи авторов с редакцией и главным редактором. Когда «Юность», по словам Михайлова, для них «закончилась», они решили, что «негоже забывать эти вторники» и организовали журнал, чтобы не потерять авторов. Первый номер «Вторника» «на свой страх и риск» вышел в феврале 2020-года. Когда его начинали, то думали, что «всё это» долго не продлится, что это «некий прикол».

Анна Радлова и до, и после революции была уверена в том, что революционный пафос являет собой новую веру, основанную на глубоких традициях русского национального духа, русского бунта, бессмысленного и беспощадного, по слову поэта. И тогда она обратилась к изучению основ русского сектантства, особенно хлыстовства и скопчества.

Его знания были энциклопедические. Мог четко и ясно ответить на любой вопрос по Православию, истории, литературе, философии. Поражала память, сколько же в голове хранилось имен, фактов, событий, которые в нужный момент извлекались наружу. Рассказчик он был замечательный. (...) Мы были с ним откровенными друзьями. Он знал обо мне все, я очень многое о нем, что и уйдет вместе со мной.

Посмотрим, как память семьи взаимодействует с памятью страны в этой книге, а также вкратце проанализируем основные идеи книги в сравнении с известными семейными сагами мировой литературы ХХ века.