Я еще не вступил на доску, \ Но она простовато и выспренно \ Собралась вековую тоску \ По селу раздирающе выскрипеть. \\ Место ивовой грустной красы \ Огласилось дичайшими воплями, \ Там – реки водяные часы, \ Где кружится как стрелка утопленник. \\ Пробивают часы скорбный миг \ В звонкий берег высокими волнами. \ Ненавижу тебя, новый мир, \ Роковыми вестями наполненный.

...Хемингуэй, прочитав рассказ Андрея Платонова «Возвращение» в переводе на английский, воскликнул: «Вот мой учитель!». Полнолуние. Заяц толчет в ступе волшебный корень бессмертных слов. Все лишь ступог к имени, даже ночная Вселенная. Среда, ветер, голос горестный: «Когда же ты вернешься?». Две черных собаки у обочины, нехотя встав, отошли в сторону. Ночь, умный череп. Ибо из тварей, которые дышат и ползают в прахе, истинно в целой вселенной несчастнее нет человека.

...Мы не улавливаем мириады жил, связывающих прошлое и будущее, ибо пропущены они аккурат сквозь наши тела и души, но всякая мелочь имеет подчас решающее значение…

...доказать реальность окружающего мира не менее сложно, чем доказать его иллюзорность. Поэтому неудивительно, что представление о мире, как о вселенской иллюзии, грезе Бога, получили распространение гораздо более широкое, чем об этом принято думать.

Трудно представить, чтобы такие произведения, как «Бхагаватгита», упа-нишады, «Дао Дэ цзин» или диалог Платона «Парменид» были созданы людьми, едва оторвавшимися от пуповины родовой жизни. Мы знаем уровень мышления античного человека, эти по-детски наивные попытки найти лежащую в основании мира единую субстанцию: воду, воздух, огонь или атомы. А здесь тайна жизни и смерти, знание о тождестве ин-дивидуальной души с мировой, понятие об Абсолюте, математически выверенная схема порождающей модели. Это знания, от которых веет поистине неземной мудростью. И думается мне, оставлены они не случайно…

Роли я той, конечно, не получил, но зато не посрамил Отечество...