— когда мельком на тёмный страшный лес \ украдкой я смотрел с уютной верхней полки \ мне щекотали глаз отверженные ёлки \ за ними улыбались злые волки \ а уж за ними засыпал рассвет

— ...мне захотелось поступить в вуз, надо было готовиться, а сидеть за учебниками после рабочей смены, это, мягко говоря, тяжеловато. И я решил найти непыльную работу – сторожа, например. Дал объявление в газету. Приписал еще: «Секс и гербалайф не предлагать». Типа пошутил.

— ...где тут большинству наших соотечественников выбрать время для чтения гармоничной прозы, чтобы поднимать свой нравственный уровень, – иные заботы одолели: всё жёстче сжимаются тиски торговой кабалы, засасывает в смрадное болото «тина мелочей», заплывает телом душа… Законами дикого кланового олигархического рынка граждане России ввергнуты в звериную борьбу за существование. Многие находятся за чертой бедности, большинство людей поглощены элементарными проблемами выживания: как оплатить постоянно нарастающие суммы налоговых уведомлений и квитанций ЖКХ, на чём сэкономить до скудной зарплаты, до нищенской пенсии… До литературы ли тут?

— ...как чудно стоят звуки в «Слове о полку Игореве»! Вся эта маленькая древняя поэма поет и звенит, вся – музыка! И это другие звуки, не те, что в новой литературе. Звуки другие, но расстановка звуков равносильно чиста и мощна. Этот дар неизменен, и на этом даре стоит и будет стоять магия слов, магия поэзии. У разных поэтов разные звуки, у Пушкина – такие, у Державина – другие, у Маяковского – опять же, другие, но расстановка звуков равносильно чиста и точна, и, значит, равная магия. А нарушение, искажение или замена этой единственной, в каждом конкретном случае, звуковой расстановки неизбежно приводит к утрате этой магии. Что мы и видим на примере переводов...