О переписке А.П. Чехова и А.М. Горького
Чехов и Горький в Ялте. 1900 г.
Алексей Максимович Горький (1868 – 1936) – писатель. Знакомство Чехова и Горького началось заочно, по переписке, как бывало часто в то время. Переписка продолжалась с конца 1898 года до смерти Чехова. Известны 39 писем Чехова к Горькому, 54 письма и некоторое количество телеграмм Горького к Чехову.
В 1898 году, когда Горький писал свои первые письма Чехову, они были полны восхищения, влюбленности. Горький на тот момент был писатель, не очень уверенный в себе, и совсем неизвестный.
Горький обращается к Чехову, впрочем, отнюдь не как ученик или подражатель, а как писатель совершенно самостоятельный, самобытный, осознающий свою значимость в литературе.
За приверженность Горького новой политической системы, его будут отчаянно критиковать писатели-эмигранты. Владимир Набоков в своих «лекциях о зарубежной литературе», Иван Бунин, который тоже очень скептически относится к писателю и его творчеству. Писательница Нина Берберова, впрочем, будет разделять понятие Горький-писатель и Горький-человек, отдавая «пальму первенства» именно человеку и личности.
С Чеховым все по-иному. Здесь и общение по вопросам литературы (особенно о ней!), и вопросы издания и корректуры, и даже планирование совместных путешествий.
Еще до встречи с Чеховым Горький вполне определенно называет главную, на его взгляд, черту Чехова. Резко расходясь с представителями критики того времени, Горький видит за образами слабых героев Чехова – могучий талант писателя.
"Вы – могучий талант"; "Чайка"... написана могучей рукой". Чехов, по мнению Горького, создает в своих пьесах, особенно в "Дяде Ване" и "Чайке", "новый род драматического искусства".
В переписке между двумя писателями часто решаются весьма практические вопросы. Например, из письма Чехову от Горького (16 октября 1903, Новгород):
|
«Убедительно просим дать наш сборник пьесу предлагаем тысячу пятьсот за лист. Пешков – Пятницкий». Речь в телеграмме шла о пьесе Чехова «Вишневый сад», которую Горький и Пятницкий (один из основателей издания «Знание»), просили дать для сборника. Далее в переписке Горький сообщает Чехову о том, что просит поставить условие не выпускать пьесу раньше конца года (от 2 июня, 1904). Имеется в виду – в другом издательстве. Чехов же (письмо от 31 мая), посылая корректуру, следует просьбе и предупреждает, ссылаясь на то, что должен ее закончить: «Прошу не выпускать моей пьесы в свет, пока я не кончу ее; мне хочется прибавить еще характеристику действующих лиц».
Издатель Маркс отвечает вежливым отказом, говоря о том, что пьеса почти «закончена печатанием» и «поправок сделать уже нельзя». И здесь – главный казус. Чехов снова получает информацию от Пятницкого: "Мы с Алексеем Максимовичем просили Вас не выпускать пьесу, проданную в сборник, в другой фирме раньше конца года. Эта просьба вызывалась необходимостью. Мы не думаем о прибыли с данной книги. Но расходы должны быть покрыты: нужно вернуть стоимость бумаги и типографских работ, гонорар авторов, и те отчисления в пользу разных учреждений, какие указаны в начале книги. Расходы эти, как Вы знаете, велики... Составляя второй сборник, мы рассчитывали, что его будут покупать, главным образом, из-за "Вишневого сада"... Что же теперь вышло. Не успел второй сборник поступить в магазин, как Маркс выпускает "Вишневый сад" отдельной книгой – по 40 коп. Об этом напечатаны сотни тысяч объявлений в "Ниве" и крупных газетах. Значит, он печатал пьесу одновременно с нами – еще когда мы боролись с цензурой. Пьеса появилась в двух фирмах одновременно. Будут ли теперь покупать второй сборник из-за "Вишневого сада" – конечно, не будут". Чехов был очень расстроен. Писал, что готов взять убытки на себя, говорил о возможном судебном иске со стороны издательства «Знание». Далее Чехов, выводит разговор на более высокий уровень, констатируя: «Простите, что я в Вашу тихую издательскую жизнь внес такое беспокойство. Что делать, у меня всегда случается что-нибудь с пьесой, и каждая моя пьеса почему-то рождается в свет со скандалом, и от своих пьес я не испытываю никогда обычного авторского, а что-то довольно странное..." |
Другие многочисленные письма Чехова к Горькому отражают его интерес к человеку и художнику нового поколения. Их взаимодействие на грани деловых и писательских взаимодействий – удивительно. Чехов отмечает особенности стиля Горького – отсутствие сдержанности в описаниях, и так далее, изучает литературную позицию Горького.
Первая встреча в Ялте, состоявшаяся в марте 1899 года, дала возможность проверить оценки и впечатления, сложившиеся заочно. Первоначальные представления Горького и Чехова друг о друге подтвердились, встреча укрепила их взаимные симпатии, перешедшие в товарищеские чувства. Вновь Горький выделяет наиболее ценное для него в облике Чехова: "Вы, кажется, первый свободный и ничему не поклоняющийся человек, которого я видел".
А потом Горький пишет Чехову уже совершенно по-дружески (от 9 [22] июля 1900, Мануйловка):
«Дорогой Антон Павлович!
Поедемте в Китай? Как-то раз, в Ялте, Вы сказали, что поехали бы. Поедемте! Мне ужасно хочется попасть туда, и я думаю предложить себя кому-нибудь в корреспонденты. Жена не очень охотно отпускает меня одного, но говорит, что была бы совершенно спокойна за меня, если б и Вы ехали. Едемте, дорогой Антон Павлович! Там – интересно, здесь – серо. [В 1900 г. в Китае широко развернулось массовое народное Ихэтуаньское восстание против вторжения империалистических держав в Китай]
Жду ответа, скорого ответа.
Ваш Горький».
В отношении литературы, разговоров и обсуждений было еще больше. Вот что Чехов сообщает Ф. Д. Батюшкову, например: "Мне не все нравится, что он пишет, но есть вещи, которые очень, очень нравятся, и для меня не подлежит сомнению, что Горький сделан из того теста, из которого делаются художники. Он настоящий" (24 января 1900 г.). Именно в это время к Горькому приходит известность и его имя становится легендарным.
Чехов в редакции журнала "Русская мысль"
Горьковские оценки "Дамы с собачкой" и "В овраге" относятся к наиболее проницательным суждениями прижизненной Чехову критики. А какова глубина знаменитых слов из письма Горького о "Даме с собачкой" ("Знаете, что Вы делаете? Убиваете реализм..."). Это референция к новому стилю Чехова, тому ощущению, которое порождают его пьесы и рассказы – ощущению нового. Новое, которое Горький так хорошо чувствует.
А как же относится к творчеству Горького сам Чехов? Писатель выделяет лишь некоторые произведения Горького, такие как «Фома Гордеев», «Трое», но, конечно же, обращает внимание прежде всего – на драматургию, споря с ней, критикуя и предлагая возможные изменения. Драматургия – сильнейшая сторона Чехова, его революционность.
Письма Чехова о пьесах Горького "Мещане" и "На дне" показывают, насколько писатель хорошо понимает суть нового слова, влияние на зрителя, с которым пришел Горький.
Из письма Чехова А. М. Горькому 29 июля 1902 года:
«Дорогой Алексей Максимович, пьесу Вашу я прочел. Она нова и несомненно хороша. Второй акт очень хорош, это самый лучший, самый сильный, и я, когда читал его, особенно конец, то чуть не подпрыгивал от удовольствия. Настроение мрачное, тяжкое, публика с непривычки будет уходить из театра, и Вы во всяком случае можете проститься с репутацией оптимиста. Жена моя будет играть Василису, распутную и злющую бабу, Вишневский ходит по дому и изображает татарина – он уверен, что это его роль. Луку – увы! – Артему нельзя давать, он повторится в ней, будет утомляться; зато городового отделает чудесно, это его роль, сожительница – Самарова. Актер, который очень удался Вам, роль великолепная, ее надо отдать опытному актеру, хотя бы Станиславскому. Барона сыграет Качалов.
Из IV акта Вы увели самых интересных действующих лиц (кроме актера) и глядите теперь, чтобы чего-нибудь не вышло из этого. Этот акт может показаться скучным и ненужным, особенно если с уходом более сильных и интересных актеров останутся одни только средние. Смерть актера ужасна; Вы точно в ухо даете зрителю, ни с того ни с сего, не подготовив его. Почему барон попал в ночлежку, почему он есть барон – это тоже недостаточно ясно».
Критики отмечают, что Чехов, настойчиво и убежденно, разъясняет в письмах к актерам и режиссерам (К. С. Станиславскому, О. Л. Кпиппер, А. И. Южину) свое понимание общественного и литературного значения Горького.
В мягкой, дружелюбной манере Чехов проявляет по-настоящему живой интерес к Горькому и его творчеству:
Письмо от 17 июля 1902:
«Дорогой Алексей Максимович, я все еще в Москве (или около нее). Хочется знать, как Вы поживаете, от Вас же между тем ни единого письма. Написали ли пьесу? Что поделываете? Как живете вообще? Я живу ничего себе: ловлю рыбу (на реке Клязьме, дача Алексеева), здоров. Ольга же все еще нездорова, все еще никак не соберется с силами.
Если пьеса уже написана, то не пришлете ли Вы мне ее»!
И хотя в конкретных вопросах литературы, общественной жизни Чехов и Горький о многом судят по-разному, оба словно чувствуют дуновение новой эпохи, стремясь к ломке традиций.
После смерти Чехова, в 1905 году, Горький написал воспоминания, где во весь голос заявил о своем понимании его роли и места в жизни русского общества и в русской литературе.
Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы
