Литературная критика

 

/Сергей Фирсов «Троцкий. К истории мифа» СПб, Вита-Нова, 2024./

 

 

Перед моими глазами огромный, хорошо изданный том издательства «Вита Нова» - научное исследование профессора Сергея Львовича Фирсова, посвященное проблематике мифа о Льве Троцком*. Книга называется «Троцкий. К истории мифа», она издана в 2024 году, и представляет собой глубоко научный, и все же – фейерверк. Мыслей, идей, фактов, интересных и смелых заключений.

Несмотря на то, что книга, столь красиво и умно написанная, и так замечательно изданная, достойна лишь научного комментария и рецензии, я, тем не менее, позволю себе написать это эссе и сделать конспект книги (на свой выбор), так как мне бы хотелось донести до широкого читателя искрометность некоторых заключений и ощущение истинной истории. Ощутить процесс рождения мысли, который сопровождает чтение этой замечательной книги.

Вступление к книге как раз и говорит нам о том, что такое миф. Сознание всегда субъективно. Вне сознания нет реальности! Что же может быть интереснее мифа?

Книга включает множество нестандартных рассуждения об историческом процессе:

«Думается, что <….> адекватно понять, что сообщается в мифах (в нашем случае - в мифах социальных и политических), массы как таковые вряд ли могут. Это под силу только индивидам. Для масс же миф есть, если не истина как таковая, содержащая в себе сокровенное знание о действительности, то, в крайнем случае, нечто содержащее истину в себе».

«Миф о Троцком – главном враге народа сталинского эпоса – сумел пережить и сталинскую эпоху, и советскую власть с ее идеологическими канонами, дожить до наших дней (несколько трансформируясь и модифицируясь – в зависимости от распространителей и популяризаторов)».

Книга Сергея Фирсова – одна из трилогии. Другие две посвящены Сталину и Ленину, мифам о самых знаменитых политических лидерах своего времени. 

                                                 Профессор Сергей Львович Фирсов→

 

«Много лет назад», - пишет С.Л. Фирсов, - «занимаясь исследованием фольклора в Ветхом Завете, выдающийся британский ученый Джеймс Джордж Фрэзер заметил, «что каждый человек, выдвинувшийся на шумной арене истории, подобен арлекину, чей сшитый из разных лоскутов материи костюм меняет свой цвет в зависимости от того, с какой стороны на него смотрят. Но беспристрастный историк должен видеть арлекинов со всех сторон и изображать их во всем многоцветье их одеяний». 

 

Лев Троцкий (Лев Давидович Бронштейн)

 

В книге отмечается, что Троцкий был первым (до завершения Гражданской войны). В первой половине 1920-х годов – первым «героем», а потом, с конца 1920-х, когда проиграл И.В. Сталину битву за «первенство», - первым же «антигероем».

В исследовании приведены и проанализированы неоднозначные моменты, связанные с биографией Троцкого. Болезнь Троцкого, факты обмороков, что могло бы свидетельствовать о диагнозе эпилепсии, по крайней мере на уровне мифа. Однако, и здесь мифология иллюзорна. «Хотя эпилептическим заболеванием можно объяснить многое, даже «природную жестокость», подобное объяснение вряд ли помогает разобраться в характере Троцкого».

Как писал Г.А. Зив, про врожденный эгоизм Троцкого: «… он любил рабочих, любил своих товарищей по организации, потому что он любил в них самого себя».

Любил он и друзей, любил искренне, «но любовь эта была такого рода, как любовь крестьянина к своей лошади, которая со-действует утверждению его крестьянской индивидуальности».
       А.И. Балабанова полагала, что Троцкий, способный поднимать массы силой революционного темперамента и блестящего ума, лично не вызывал симпатий, а если и вызывал, то не мог долго их удерживать, особенно в близких отношениях среди друзей и товарищей.

Особо известен комментарий, который высказал в свое время В.И. Ленин, назвав Троцкого «Иудушкой», «подлейшим карьеристом и франкционером», «невежестенным болтуном». «Известно, что В.И. Ленин в пылу политической борьбы мог резко и грубо охарактеризовать своего оппонента, не особо заботясь о последствиях».

Н.К. Крупская вспоминала:

«… когда Ильича противник ругал, Ильич кипел, огрызался вовсю, отстаивая свою точку зрения, но когда вставали новые задачи и выяснялось, что с противником можно работать вместе, тогда Ильич умел подойти ко вчерашнему противнику как к товарищу». Злопамятность свойственная Ленину не была.

Троцкий, которого Ленин сравнивал с Иудушкой Головлевым – героем романа Салтыкова-Щедрина, персонифицирующим всякого рода обман, лицемерие и замаскированное под добродетель злодейство, - превратился в мифологии о Троцком в библейского Иуду Искариота, предавшего своего Учителя – Христа.

 В какой-то момент в 1937 году Троцкий был даже назван политической проституткой, но не на страницах партийных газет, а в академической статье советского экономиста З.В. Атласа «Социал-фашистское и фашистское «регулирование» капитализма».

Есть выражение: внешность обманчива. Психологи любят говорить: есть лицо, а есть личина, надеваемая на это лицо. Маска часто вводит нас в заблуждение. Все дело в том, кто и для чего создает маску, а также в том, какая маска и по какой причине окончательно «закрывает лицо» интересующего нас героя, ибо не внешность, а именно маска вводит нас в заблуждение, заставляет принять сконструированный – политическими ли интересами либо идеологическими предпочтениями – облик за образ. Порой мы видим конкретного человека таким, каким хотели бы его видеть, а не таким, каким он есть (или был) на самом деле.

Восприятие – явление сугубо субъективное. Разные люди могут не только по-разному оценивать, но даже описывать того, кого пытаются охарактеризовать. Иногда пущенные слухи, неизвестно кем и неизвестно когда пущенные, приобретают в глазах некоторых значение реальных фактов.

К примеру, критик и драматург С. Ауслендер, никогда не встречавшийся с Троцким, в годы Гражданской войны, будучи пресс-секретарем адмирала А.В. Колчака, попытался дать ему общую характеристику, собрав все негативное. У Ауслендера не вызывает никакого сомнения то, что Троцкий – «негодяй чистейшей воды, никогда особенно даже не старавшийся принимать благородные позы», а все «его заграничные приключения – это сплошная цепь уголовных больших и малых глупостей».

 Итак, Троцкий был одним из первых руководителей Страны Советов, можно сказать даже, что он был тогда «первым после Ленина». Слухи и мифы о Троцком разнятся и имеют свою собственную историю.

А.И. Куприн, русский писатель, не избежал соблазна рассказать о том, что знал о Троцком только по слухам, отметив, что он «всегда вел широкий образ жизни: любил вино, женщин, драгоценные камни, хорошие сигары, утонченный стол, роскошную обстановку». 

Однако, по воспоминаниям самого Троцкого известно, что он мало и редко курил. О его любви к женщинам также трудно говорить однозначно. Конечно, он был увлекающимся человеком. Но о его романах практически ничего неизвестно. П.П. Муратов все-таки признавал его человеком незаурядным и особенным, но только в силу одного качества: «Это темперамент, «качество» странное, не правда ли, и как будто бы не призванное играть особую роль в жизни, да еще в политической жизни, в круговороте исторических событий!»

В отношении «ума» Троцкого достойно сказал Н.А. Бердяев, в начале 1930-х годов откликнувшийся рецензией на книгу воспоминаний Троцкого. Философ заметил главное: люди мировоззрения Троцкого заглушают в себе внутреннюю жизнь внешней борьбой. Внутреннее формулирование мировоззрения и Троцкого, как и внутренний генезис его веры, в воспоминаниях почти не раскрыто. Н.А. Бердяев подчеркивает, что Троцкий чужд всем умственным и духовным течениям своей эпохи и, кроме марксизма и самого наивного материализма, для него ничего не существует.

Вот какие воспоминания оставляет о Троцком Куприн, о впечатлении, которое у него сложилось после встречи с ним в 1917 году, в Америке:

«Троцкий был среднего роста, с очень толстыми стеклами в очках и нечесаной шевелюрой, на вид весьма неказистый, но всех горластее (…) Он один произвел впечатление совершенно неуправляемой личности, с речью и жестами неврастеника. Говорил он резким высоким голосом и пытался гипнотизировать близорукими, но пронзительными глазами» … О «черте» пишет и цитированный ранее С.А. Ауслендер. Он отмечал, как на Тверской в Москве, в бывшем издательстве «Русского слова», где помещалась после революции контора газеты «Известия», рядом с портретами Ленина и Маркса красовался «огромный, отлично сделанный портрет жгучего брюнета с узкой бородкой a la черт, поэтически разметанными кудрями, изогнутыми бровями, горбатым носом и наглыми, презрительными губами».

  С.А. Ауслендер закончит свою жизнь трагически в 1937 году, будучи обвинен в антисоветской агитации и пропаганде. Но все это впереди. В 1922 году он вернется в Москву, будет работать как драматург, театральный деятель.

Важно отметить, что непримиримые враги Троцкого видели в нем что-то совершенно отрицательное.

Лопухин, имевший возможность видеть Троцкого, - не писатель, но его характеристика Троцкого по-настоящему художественна:

«Отворяется дверь. Входит человек небольшого роста, сухощавый, чернявый, некрасивый <…>. Желтоватая кожа лица. Клювообразный нос над жидкими усиками с опущенными книзу концами. Небольшие, пронзительные, черные глаза. Широкие скулы, чрезмерно растягивающие тяжелый, низкий подбородок. Длинный, узкий обрез большого рта с тонкими губами. И – непостижимая странность. Необычайно развитые лобные кости над висками, дающие иллюзию зачатка рогов».

 

Лев Троцкий Klimbim

 

 Троцкого часто называли «Мефистофелем».  Но были и другие попытки описания, другие оценки, иное восприятие личности Троцкого, именно как личности. Об одном таком случае поведал в конце 1930-х годов известный общественный деятель дореволюционной России И.В. Гессен. Вспоминая о том, как планировал свой отъезд из Советской России, и думая о борьбе с большевиками, он желал установить какую-нибудь связь с Петроградом (на будущее). Помочь ему должен был некий Николай, кавалерийский офицер. Когда Николай вернулся с маневров, его точно подменили. Он с увлечением рассказывал о маневрах и с настоящим восторгом – о последовавшем затем под председательством Троцкого разборе маневров. Он полностью попал под обаяние Троцкого. 

 Либерман, сравнивая В.И. Ленина и Троцкого, отмечал: от первого «веяло простотой», а от второго «исходил холод и надменная формальность». Показательно, что, заявив об этом, мемуарист не преминул описать и внешность Троцкого (то есть то, как он эту внешность запомнил): «его облик, зачесанные назад густые, упрямые волосы, черные с проседью, подстриженная, клинообразная бородка, хорошо скроенный, полувоенный костюм цвета хаки, высокие солдатские сапоги офицерского образца, нервные с удлиненными пальцами руки, жесткие умные глаза и пенсне – все это как-то сразу напоминало мне, что я нахожусь в присутствии министра».

Назвав Троцкого великим организатором большевистской революции, Г.К. Попов нарисовал портрет великого человека, который, как Юлий Цезарь, успевает заниматься многими делами. Он не только объезжает «со сказочной быстротой Россию», но и в Москве, в своей штаб-квартире, где «царит образцовый порядок и чистота» - не знает покоя, вечно работая не покладая рук.

«В промежутке между сложными и нелегкими государственными делами Троцкий находит еще время выступать несколько раз в месяц с зажигательными речами перед рабочими и солдатами. Он даже успевает заниматься литературой и работает над трудом «об изящной литературе Франции в XX столетии». Во время своих коротких часов отдыха на даче под Москвой, он оттуда диктует своему секретарю этот труд по телефону.

Троцкий читает ежедневно не только все советские газеты, чтение которых дает ему материал для различных резолюций и распоряжений, но следит также внимательно за русскими эмигрантскими изданиями и важнейшими органами мировой печати. В более свободные минуты он углубляется в творения Шпенглера, Эйнштейна, Каутского и других ученых».

«Перед нами портрет гениального человека», - пишет Сергей Фирсов, - «всесторонне развитого, волевого, целеустремленного, знающего цену времени и умеющего правильно его распределять». Такой же портрет «рисует с натуры» и официальный адъютант Троцкого Я.Г. Блюмкин, публикуя статью «День Троцкого» в январском номере журнала «Огонек».

 В книге С.Л. Фирсова приведены воспоминания С.А. Волкова об известных преподавателях духовной академии, в частности, Павла Флоренского, известного богослова. Флоренский, по рассказам его православных знакомых, был близок с Троцким, «который уважал и ценил Флоренского и, пожалуй, даже соприкасался с ним в области некоторых идей».

Волков вспоминал, что однажды Троцкий затребовал из библиотек Московской духовной академии книгу об ангелах – мистическое сочинение на немецком языке. Этого произведения в библиотеках Москвы обнаружить не удалось. Обнаружили в фондах МДА. Библиотекарь академии отметил, что книга была непереплетенной, но Троцкий возвратил ее уже в новом переплете.

       В начале 1930-х годов, характеризуя автобиографию Троцкого, Н.А. Бердяев отметил его как одного из немногих, кто стремился сохранить красоту образа революционера, любил театральные жесты и имел склонность к революционной риторике. По мнению Бердяева, Троцкий не понимал «самого главного» - мистики коллектива, будучи типичным революционером, но не типичным коммунистом.

       Какая грубая ошибка выдающегося русского мыслителя! Именно «мистику коллектива» Троцкий понимал очень хорошо, потому и стал ТРОЦКИМ. Театральность и риторика возбуждали, вдохновляли и восторгали, по крайней мере ту часть народа, которая слышала его выступления.

       В годы революции и Гражданской войны Троцкий смог насладиться этой любовью, будучи прославляем своими единомышленниками как «лицо русской революции», как «великий человек», играющий роль «великого человека». Именно так характеризовал его первый биограф – Георгий Устинов, бывший левый эсер, журналист и прозаик. Троцкий у Г.Ф. Устинова – человек без улыбки, но обладающий убийственным смехом, который хлещет, как бич, чьи слова остры, как отравленный кинжал. Он – пламенный революционный трибун, непримиримый борец.

       В.И. Невский, публикуя статью о Троцком, конечно, не содействовал формированию его «культа», но, думается, он не мог не учитывать «восторженное восприятие» личности председателя Реввоенсовета Республики, сложившееся за годы Гражданской войны.

       В данной биографии Троцкого, как и в последующих его биографиях, изданных в Советской России, ничего не говорилось о частной жизни «героев», женат ли он, есть ли у него дети. В опубликованных Невским «Материалах для биографического словаря» в первый и единственный раз читатель мог узнать о первой жене Троцкого, поскольку в подготовленной им книге нашлось место и для ее автобиографии. Трудно сказать, почему информация об Александре Львовне Соколовской была под фамилией Бронштейн, но факт остается фактом, благодаря этому мы имеем возможность ознакомиться с революционной деятельностью некогда любимой Троцким женщины. В то время, когда материалы были опубликованы, Троцкий уже много лет жил гражданским браком с другой женщиной – Натальей Ивановной Седовой.

       Если В.И. Ленин назван вождем мирового пролетариата, то Троцкий – вождем рабочего класса и мировой пролетарской революции. Троцкий фактически провозглашен наследником умершего к тому времени основателя Советского государства, оставившего после себя учение – ленинизм, сущность которого в «применении научного социализма Карла Маркса на практике и в создании из практики теории практического осуществления диктатуры пролетариата и беднейшего крестьянства».

Итак, в 1927 году, советский читатель, совсем недавно читавший восторженные статьи о вожде Октября, ставился в известность о том, что Троцкий «снова выступает против ленинской политики партии», являясь идейным руководителем антипартийного блока, противопоставляя троцкизм ленинизму. Получалось, что Троцкий – неправильный теоретик, дела которого препятствуют строительству социализма. В «Политическом словаре» 1928 года биография Троцкого представлена таким образом, чтобы читатель не мог усомниться в правильности линии партии, и исконном «небольшевизме» Троцкого. Итак, в справочники, издаваемые в Советском союзе, с тех пор и окончательно вошло слово «троцкизм». Это самым существенным образом повлияло на формирование последующих характеристик Троцкого. Троцкий представлен как революционер, который до 1917 года боролся с царизмом, не будучи большевиком.

       1937-й год вскрыл новые данные об извергах из бухаринско-троцкистской банды. Судебные процессы выяснили, что троцкистско-бухаринские изверги, выполняя волю своих хозяев – иностранных буржуазных разведок, ставили своей целью – разрушение партии и советского государства, подрыв обороны страны, облегчение иностранной военной интервенции, подготовку поражения Красной Армии. Как следствие, в «Кратком курсе» мы читаем уже не биографию Троцкого, но все то, что там упоминалось, есть, безусловно, материалы к истории сталинского мифа о нем.

В «Кратком курсе истории ВКП(б)» Троцкий – меньшевик, который изначально был противником Ленина и большевизма, первоначально – явным, лишь после Февраля вступившим в партию, но с целью «расшатать» ее изнутри.

       Акцентирование внимания на еврейском происхождении оппозиционеров усилилось после того, как противникам И.В. Сталина оказались его недавние союзники, Зиновьев и Каменев.  Есть известный анекдот о том, как лектор на украинском заводе в ответ на раздавшиеся голоса «Прохаэмо, прохаэмо!» («просим»), отвечает «При чем тут Хаим? Не про Хаима пойдет речь, а про Лейбу Троцкого будет речь!»

       Были и другие анекдоты. Например, про «скот». В самом начале 1920-х годов появляется анекдот о том, как Троцкий разговаривал со своими овцами. Устав от дел, он уехал отдохнуть и, сидя на берегу реки, повторял сам себе: «Будет пожар! Будет пожар во всем мире!» Находившийся неподалеку пастух, увидев, что рядом с говорившим никого нет, подошел к нему и спросил: «Товарищ, к кому вы обращаетесь?» Троцкий ему ответил просто: «Я разговариваю со стадом». Показательно, что иногда анекдот рассказывали, заменяя имя Троцкого именем Сталина! Здесь главным было указание на стадо, а не на тех, кто с ним разговаривает!

       Еще один из многочисленных анекдотов связан с историей о том, как на вопрос сердобольной женщины, как он здесь очутился, Троцкий отвечает: «Снова меня сослали». Эта констатация привела хозяйку в умиление: «Ну и слава же Тебе, Господи! Значит, царь уже вернулся!»

       В 1930 году поэт О. Мандельштам написал очерк под названием «Четвертая проза». В конце его есть такие строки:

       «Ночью на Ильинке, когда Гумы и тресты спят и разговаривают на родном китайском языке, ночью по Ильинке ходят анекдоты. Ленин и Троцкий ходят в обнимку как ни в чем не бывало. У одного ведрышко и константинопольская удочка в руке, у другого ….

       Ходят два еврея, неразлучные двое, - один вопрошающий, другой отвечающий, и один все спрашивает, все спрашивает, а другой все крутит, все крутит, и никак им не разойтись».

 

Троцкий в Крыму в 1921 году.

 

       Публикаторы анализируют «Четвертую прозу», указывая на то, что она плохо поддается литературным меркам, но важно то, что в «литературном анекдоте» отмечена «неразрывность Ленина и Троцкого». Им «никак не разойтись».

       Вряд ли стоит считать подобные рассказы «политическими анекдотами», но они интересны как своеобразное «припоминание» о роли Троцкого в истории революции и о его отношениях со Сталиным.

       Много позже получил хождение анекдот о том, как один богатый купец, еврей, желал быть принятым в партию. Когда ему отказали, он поехал в Москву к Сталину. Тот задал ему вопрос о том, где находится Ленин, получив прогнозируемый ответ: «В мавзолее». Признав ответ неправильным (ибо «Ленин живет в наших сердцах»), Сталин получил от этого еврея вопрос, где же живет Троцкий. В то время тот проживал во Франции, о чем Сталин и сказал. Его собеседник признал ответ неверным, заявив, что Троцкий «живет в наших печенках». Сталин согласился с этим, разрешив принять этого еврея в партию».

       Тогда же в парижской газете появился шарж с изображением двух беседующих людей. Поводом к шаржу была информация следующего содержания: «”Ле Жур”подсчитал, что, ввиду усиленной охраны Троцкого, его пребывание обойдется Франции во 100 тысяч франков в год». На это сообщение один собеседник ехидно замечал своему визави: «Не огорчайтесь: его пребывание в России стоило Франции гораздо дороже».

       Или, например, в белорусской газете «Звязда» была опубликована сказка о Ленине:

       «Коли делили землю, Троцкий на машине ехал: была такая договоренность – сколько объедет, все наше. Только Троцкий не угадал, мало бензину взял, машина в 50-ти верстах от Минска стала. А коли бы угадал Троцкий, доехал бы он до Варшавы, и тогда вся Польша была б советская.

       Ленин загадал, кабы в каждую хату электричество провели и граммофон поставили, а инженеры говорят – не можно, топлива не хватает. Пошел Ленин топлива шукать, - зимою это было, застудился и помер … <…>

       Теперь большевики стали заветы Ленина проводить, но только не все. Потому что последний завет Ленин нигде не записал, а только на ухо сказал Троцкому. Коли Троцкий помирать будет, он этот завет выскажет, и тогда большевики весь мир завоюют».

Так причудливо переплетаются революционные события и жизнь Ленина в психике белорусских крестьян.

Итак, Троцкий – верный помощник Ленина, чья биография сама по себе завораживала. Именно Троцкий помог Ленину бежать с каторги, вместе с ним он «утек в деревню» и затем, арестованный, оказался на каторге в Сибири. Далее биография Ленина оказывается прочно связана с Троцким. Именно Троцкий помог ему бежать с каторги. 

       В отношении белорусской сказки важно, что носителем священной тайны сделан именно Троцкий, а в известной гайдаровской сказке – все большевики, все борцы за социальную справедливость.

       Не каждому историческому деятелю уготована судьба стать «мифологическим персонажем», обрести бессмертие в анекдоте или сказке. Троцкому это удалось. Правда, начиная с 1930-х годов, «положительные» анекдоты о нем, как и истории о его близости с Лениным, постепенно перестали рассказывать. «Демонизация образа» Троцкого сказалась и на устном народном творчестве. Троцкий превращается в метафизическую сущность, в некий политический фантом. Меняются правила игры, появляется новая идеологическая схема.

       Среди мифов о Троцком один из самых характерных – о его участии в открытии памятника Иуде Искариоту, известному евангельскому персонажу, одному из двенадцати апостолов, предавшем своего Учителя. Об Иуде сохранилось множество преданий. Для примера можно вспомнить повесть Леонида Андреева «Иуда Искариот и другие», в которой главный герой представлен исполнителем Божественной воли, понимающим, что предал Невинного. После распятия Иисуса Иуда приходит к первосвященникам, заявляя им, что «не Его он предал, а вас, мудрых, вас, сильных, предал он позорной смерти, которая не кончится вовеки».

       Конечно, книга «Иуда» Л. Андреева была далека от устоявшегося образа предателя Христа, но именно этот его образ обратил на себя внимание современников. Среди них был и Троцкий, в том же 1907 году опубликовавший статью о трагедии Иуды Искариота. Признавая, что язык рассказа Л. Андреева блестящий, и отмечая, что повесть производит безусловное впечатление, Троцкий отметил, что автор изобрел «особую реально-мистическую психологию» и под влиянием некоторых художественных изображений Дьявола и Мефистофеля «Придал Иуде такую плоть, которая может ужаснуть своею искусственной реальностью».

       Политически проиграв Сталину, Троцкий обратился к евангельскому примеру вовсе не для того, чтобы показать «революционность» Иуды, но дабы описать феномен предательства как такового, утверждая: предателем можно объявить проигравшего. При этом никакого «восхищения» Иудой он, разумеется, не выказывал. Однако миф о стремлении Троцкого «возвеличить» предавшего Христа апостола, появившись еще в годы Гражданской войны, и до сих пор имеет хождение среди тех, кто продолжает видеть в «падшем ангеле революции» символ и сосредоточие зла.

       Историю происхождения Троцкого поведал литературовед Александр Александрович Лацис. История начинается с того, что утверждается постулат: А.С. Пушкин, знаменитый русский поэт, был падок на красивых девушек. Такой девушкой была некая полька Анжелика. Лацис утверждает, что Пушкин историю огласке в стихах не предает, обрывая стихотворную строку «На прочее - завеса». По его мнению, это очевидный намек: значит, у любовных встреч Пушкина было последствие.

       Итак, незаконнорожденному дали фамилию матери – Дембинская. Не удлиняя историю, отметим только одно: мальчик – «Леонтий Дембинский» - сумел стать «своим» в семье Раевских, более того, «очаровал» одну из кузин супруги Н.Н. Раевского, в девичестве Бороздину. Что было делать с новорожденным? Ответ, как мы знаем, благодаря А.А. Лацису, нашли достаточно быстро: «Любая барышня, оказавшись брюхатой, должна была на время скрыться из общества, а затем отдать ребенка в какую-нибудь не близко проживающую семью.   Желательно в непьющую, в надежную. А какие семьи самые заботливые? Ответ известен…»  Как могли отдать мальчика в еврейскую, пусть и секуляризированную семью, остается только догадываться. Но главное, мальчик вырос, так и не усвоив еврейского языка. А.А. Лацис подчеркивает, что в семье Давида Бронштейна ни на идише, ни на иврите не говорили. Вспоминает он и о том, что в мемуарах Троцкого имеется указание на фамилию Дембовский. Действительно, в «Моей жизни» есть любопытный пассаж: «В версте от Яновки, и того меньше, помещалась экономия Дембовских. Отец арендовал у них землю и связан был с ними многолетними деловыми связями. Собственницей имения была Феодосья Антоновна, старая полька-помещица, из бывших гувернанток»…

Дело в том, что фамилия Дембовские очень похожа на фамилию Дембинские. Можно предположить, что это просто ошибка в описании. И Лацис, очевидно, так и думал.

По мысли С. Фирсова, умение проникать в мысли давно почивших пушкинистов следует признать несомненным талантом Лациса, строявшего свою версию родства Пушкина и Троцкого еще и на свойственных им обоим привычках и заболеваниях.

        Миф о полковнике Сандерсе один из самых известных. А кто же был Харланд Сандерс? Протестантское воспитание оказало на нашего героя серьезное влияние и во многом предопределило его представления об этике поведения и о правилах ведения бизнеса. Известно, что, согласно протестантской традиции, считается истинным утверждение, согласно которому наилучшей возможностью выяснить то, что Господь тебе назначил, является напряженный, упорный труд и добросовестное исполнение должностных обязанностей. Если все получается, значит Бог любит стремящегося к успеху.

       Троцкий в 1935 году давно уже был гонимым эмигрантом, отстраненным от власти и высланным за пределы СССР. История превращения Троцкого в Сандерса начинается с рассказа о том, что в Мексике, где демон русской революции проживал с января 1937 года, был использован прием с введение двойника. Был найден похожий на Льва Давидовича мексиканский крестьянин, который отрастил усы и бородку, покрасил волосы a la Троцкий. Когда подлинный Троцкий работал, двойник гулял по саду. Мстительность Сталина не знала границ. Более того, он был зациклен на убийстве Троцкого именно топором. Почему? Да потому, что, по одной из версий, по его просьбе легендарный Камо зарубил топором отца-пьяницу вождя народов, Виссариона Джугашвили. Вот, оказывается, в чем было дело! Миф повествует и о том, что зацикленность на топорах была связана и с тем, что «Сталин считал себя духовных наследником Ивана Грозного и Петра Великого, рубивших топорами головы своих врагов. В Мексике топор был заменен альпинистским ледорубом, который был проще укрыть под одеждой убийцы».

       И далее Троцкий-Сандерс поселился в Нью-Йорке у американской коммунистки, где прожил четыре месяца, соблазняя хозяйку. В память о боевом прошлом, взял себе воинское звание полковника, не уточняя, где и когда служил. Почему он не взял себе звание генерала? Очевидно, из-за конспирации, гадать не будем.

       Особый интерес представляет также использование мифа о Троцком в художественных произведениях.

       В середине 1920-х годов появилось стихотворение «Русь бесприютная» С.А. Есенина, в котором он упоминал имя Троцкого. Стихотворение было написано в период, когда поэт переживал острый кризис, даже разочарование от революции, и посвящено теме, связанной с судьбой беспризорников.  В нем есть такие слова:

Первым идет Троцкий, и лишь за ним – Ленин и Бухарин, хотя римфа никак не пострадала бы, если бы первым упомянули Ильича… Случайно ли это?

       Возможно, как пишет автор, Есенин имел личные контакты с Троцким, в августе 1923 года пытаясь получить разрешение на издание журнала "для большого издательств»". О встрече своей поэт тогда же рассказал приятелю – Рюрику Ивневу. Как отметил Ивнев в дневнике, Троцкий принял его хорошо, и он был «очарован» Троцким. Однако, миф о добрых отношениях между Троцким и Есениным продолжения не получил. Со временем появилась даже версия о том, что в одном из последних произведениях поэта – «Черном человеке» - подразумевается именно Троцкий. Как знать…

       А вот друг Есенина Анатолий Мариенгоф в «Романе без вранья» подробно описывает появление Троцкого в ставке генерала П.Н. Краснова в октябре 1917 года:

«Краснов делает вид, что не знает Троцкого в лицо.

- А вы кто такой?

- Я – Троцкий.

Казачонок вытягивается перед Красновым:

- Ваше превосходительство, я поставлен стеречь господина офицера (адьютанта Керенского), вдруг приходит еврейчик и говорит: «Я – Троцкий, идите за мной». Я часовой. Я за ними. Я его не отпущу без разводящего».

       В 1927 году о Троцком вспомнил и М.М. Зощенко, опубликовавший в 27-м номере еженедельного сатирического издания «Красной газеты» «Бегемот» рассказ «Неприятная история». Рассказ был признан «политически вредным»  номер «Бегемота» конфисковали. Шутить, упоминая имя Троцкого, уже тогда было нельзя.

 

__________

*__ Постсоветские поколения не в курсе, кто такой Троцкий и какую роль сыграла его личность в разгроме Российской империи и геноциде его народов. Небольшая статья М. Смолина «Лев Троцкий — марксист, террорист и глобалист» знакомит с «заслугами» Троцкого-террориста, теоретика перманентной революции и активного деятеля глобализма в начале 20-го века. Она образует необходимый контекст, в котором и следует рассматривать данного деятеля.  https://rusnasledie.info/lev-trockij-marksist-terrorist-i-globalist/