Поэзия

 

 

                                                                                                                                   Ренат Сербин Весна. Березы на склоне 
 

 

 

 

 

Легкомыслица красок медовых
Седину запятнала травы –
Сонно-розовый, томно-лиловый
И чуть-чуть – синевы.

Золотая теперь серединка –
День ни тёпел стоит, ни горяч,
Не заметишь – промчит по тропинке
Мелкий дождичек вплачь.

И всё чаще по сердцу печально,
Не задев, пропорхнёт мотылёк –
Райских красок образчик нетканый –
Дуновенный, как будто случайный,
Расписной лоскуток...

 

 

 

 

Крыльцо тревожат скриплое опять
Травы неодолимой заусенцы,
Родимый дух плывёт из тёмных сенцев,
Хоть некому давно меня встречать.

Лишь луговых некошеных цветов
Гудит лениво царство-государство,
И соснячка монашеское братство
Молчит вдали на сотню голосов.

И дышится по-юному легко –
Залётный дождь нет-нет да огорошит,
И снова летний день глядит погоже
Глазами измельчавших васильков.

 

Поют берёзки где-то в вышине
Ветвями вполкасанья обнимая –
Должно быть, белоствольные, во мне
Свою былинку прежнюю признали...

 

 

 

 

(псалом107)

 

В молчание, обнявшее сады,
Упал и канул возглас соловьиный,
Как солнца уходящего чисты
Последние прохладные разливы.

Поющее сомыслие ветвей,
Янтарных трав и неба золотого...
И слышится прозрачней и ясней –
Уже земля вечерняя готова.

Полупарящих ирисов горит
В сияющей тени – шестокрылатость,
Мгновенье – и расплещется вдали
На этот день отпущенная радость.

Вдали, вглуби ночной, но не во мне,
Её ничто во мне не потревожит,
И голос мой сомысленен земле –
Уже готово сердце, Боже...

 

 

***

Одуванчиковой высыпи

Побледнели очажки,

Золотны на юбке липовой

Завязались узелки.

 

Обнизались скатным жемчугом

Запышнели, зацвели

В поле вишни в белых венчиках,

В сарафанцах до земли.

 

Не кислы, не пустоцветны ли –

Не повыспросишь – беда...

Летом жарким, суховетренным

Их узнаю по плодам.

 

 

 

 

Устроены с библейской простотой
Весенне первосказанной, посконной –
Оправленная дымчатой водой
Земля и неба разворот просторный.

Стрижи графитным кончиком крыла
Подчеркивают утра совершенность,
И множится и тает без числа
Стремительного времени мгновенность.

Исходит невозможно юный дух
От старенькой грушовки местночтимой,
И нежит мой неуловимо слух
Травинки каждой ласковое имя...

Ты спросишь, почему кричат стрижи,
Над крышами кружа и донимая –
Они вовсю благословляют жизнь,
Дыханием своим благословляют!

 

 

 

 

Отмолвил гром последнее своё,
Запрятав гнев за далью опалённой,
Но дождь ещё неутишимо льёт
И обжигает шёпотом калёным.

И странно, до бессмыслия, смотреть
На ставшую приделом бичеваний
Расхристанную улицу и смерть,
Поживу дожидающую втайне.

 

 

Вы ж тополя, соколики мои,
Уйдёт беда, и лето красным будет,
И новых вёсен – золотые дни,
И свадьбы – до небес, но люди, люди...

Отмолвил гром, последний смолк раскат,
Иссякнул дождь, уставший от злословья,
И кажется, что мученичьей кровью
Нерукотворный выписан закат...

 

 

 

 

Небо морю дождём моросит

песни,

Море хмурится, морю они –

пресны.

Белой грудью к седым валунам

жмётся –

Здесь гуляло вчера с багламой

солнце,

Обжигало певучим камням

спины,

Шлейфом батик тянулся за ним –

сине.

Абрис гор, ниспадая, вдали

таял.

Светлым воском качалась слегка

стая...

Взбило море последней волной

пену –

"Приходя – приходи насовсем,

Лена.

Без тебя растворюсь без следа

в бездне,

Слышишь – сердца прибой шелестит

в песне."

Оплывают слезой золотой

горы –

"Не грусти, я навечно твоё

море... "