Проза

                                        У всех часов есть свой часовщик.

                                                                   Уильям Пейли

 Всхлипнули половицы.  Старик в белом исподнем подошёл к этажерке, взял стоявший на верхней полочке будильник, завёл, посмотрел на покрытую сусальной корочкой стрелку, убедившись, что выставлена верно, поднял рычажок вверх, поставил на место. Глубоко вздохнул, будто затянулся дымом терпкой самокрутки, направился к цветистой ширмочке, за которой стояла двуспальная железная кровать; спинки  украшали никелированные бобышечки. Присев, обхватил острые коленки руками, - вздутые вены были сродни корням дерева.

 Некоторое время смотрел на увеличенную карточку в деревянной рамке под стеклом. Чудилось, что касается пожелтевших страниц, написанной то ли им, то ли кем-то для него единственной книги. Он натужно листал, блуждая по неудобью страниц, и всё не мог сыскать там сожаления о прожитой скукоженной жизни, не было и обиды за смотревшую с фотокарточки горемыку, за её несходство с теми, коими  рядят обложки журналов.

  Выключив свет, долго не мог уснуть, пытаясь понять отчего, казалось бы, в таком простом, лежащем на виду, столько недосягаемого уму, и взаправду ли он хозяин прожитой им жизни или  всего лишь возомнивший подручный. Призраки ночи куражились, покрывали патиной времени эту непонятную жизнь.

  Мерно постукивало сердце будильника, не зная остановок на передых, ни разу не огорчив поломкой, собранный в пору, когда совесть его собиравших до веку могла спокойно почивать за сделанную работу, он верой и правдой служил, не отставал, не спешил. Оставался таковым и в те несносные минуты, когда понял: надобность в нём отпала, а тетёшкается старик механически, по- накатанному, свыкся с тем, что старик встанет задолго до отмеренного на сон, обезголосит его и будет день деньской порхаться в делах, радуясь, что им нет извода.

  В такие горестные минуты хотелось прикоснуться к рукам той, схожей на бабочку в забитом на зиму окне, услышать за занавеской её смех, наигранно-капризное:

   -Ну всё-всё! Я опоздаю.

Ощутить мимолётный взгляд, взгляд любительницы весенних первоцветов…

     За воспоминаниями не уследил за большой стрелкой, приблизившейся до расстояния одного дыхания, когда бы он смог достойно исполнить порученное. Не веря выпавшему счастью, прислушался: стояла густая тишина, хоть режь её ножом.

  Будильник вздрогнул и залился весёлой трелью...