Рейтинг публикаций

Вроде бы ничего не происходило: никаких событий, никаких веских поводов к стиху, но почему-то это запомнилось, отстоялось, осталось. Из таких отстоянных мгновений и состоит жизнь. Чем их больше – тем выше качество жизни. Мы привыкли понимать под этим словосочетанием нечто другое: материальные блага, комфорт, но это всё оболочка, оформление жизни, но не главное в ней. Главное – наше ощущение её, острота и свежесть восприятия, яркость эмоций. От реальных событий, внешнего благополучия это мало зависит.

...не смотрел ли я временами на друга, а также и он на меня, таким же примерно взглядом – ни весёлым, ни грустным и до поры непонятным? И что заставляет меня, и друга – а может и многих из нас – в урочную пору что-то такое с нелёгкостью вспомнить?..

...главное, что нужно знать про наше будущее. Как таковое оно для нас не только закрыто – оно для нас пусто, неважно и безразлично. А что тут подлинно ценно – это наше, у каждого порознь, представление будущего. Наши текущие и сколь угодно шаткие планы, наши обрывочные мечтания и наши кургузые понятия о том, чему должно бы некогда сбыться – хотя бы то было и курам на смех. Однако ж из этих смехотворностей и копится у каждого из нас та самая библейская вера, что может сдвинуть и горы. И таки мы сдвигаем горы верой своей – но только не современные нам, а те, что некогда украсят собой (в нашем уме) облик Земли. В этом ходе мысли мы абсолютно неопровержимы. А значит и в некоем смысле всесильны, и даже в чём-то равны небожителям.

Январские спустились холода \ На город, \ Как туман сползает к ночи… \ И в трубах превратилась в лёд вода. \ И сердце ничего уже не хочет… \ Листком упало с ветки ледяной \ На жёсткий наст, прихваченный морозом. \ Залп фейерверка кажется войной. \ И огненные вспышки, будто грозы. \ И белый снег опилками летит, \ Что плотник наверху \ Всё пилит, пилит... \ Душа моя, похожая на скит \ Ждёт путника, \ Что к ней пути осилит…

Завтра всё прилично подорожает, а послезавтра всё неприлично подоражает.

Для коллекционера избирательный фьючерс в сравнении с обычным приобретением привлекателен тем, что он покупает произведение искусства с существенной скидкой (до 40%), выбирает пространственную ориентацию (вертикальную, горизонтальную) и размер, в процессе создания картины общается с художником, озвучивая ему свои пожелания, и таким образом в пределах словесного описания картины принимает участие в её создании, а также наряду с сертификатом подлинности получает фотофиксацию различных этапов работы над картиной. В итоге гарантирован результат, не расходящийся с ожиданиями коллекционера.

Позади перекрёсток, и надпись на камне «Налево пойдёшь... Направо пойдёшь...», и твой как будто продуманный выбор – да только уверенно ломим туда, «где и сам пропадёшь и коня потеряешь» Прожившие якобы жизнь, теперь ещё больше мы дети: тогда хотя бы мало что знали, а теперь знаем столько уже, что будь что будет оно... И всё то последнее, что мы хотим, и всё что по счастью и можем – это просто везде и всегда оставаться собой.

...Заявляю официально: если я ещё раз услышу от кого-нибудь фразу о том, что читаю «скабрезные» лекции и перемываю поэтам «грязное бельё» (так они именуют любовную лирику и слова о сильных страстях и высоких чувствах)... – я подаю в суд. Статью за клевету и за действия, порочащие профессиональную и деловую репутацию, ещё никто не отменял. Я никому не позволю пачкать грязью своё дело, которому я отдаю всю себя. И никакие лжесвидетели им не помогут...

Личность, присущая человеку, отнюдь не одинока. Она сочетается в нем с индивидуальностью. Но, в свою очередь, и обе они являются лишь внешним проявлением двойственности человеческого сознания, вследствие чего это существо способно с необыкновенной для природы скоростью менять и собственную личность, и себя в целом, то надевая личину благообразия, то сбросив ее, оказываясь фантастически жестоким и безжалостным, сокрушая всё вокруг ради решения неблаговидных задач или достижения химеричных целей.

Но если и есть нездешний свет за чертой бытия, не осенить ему нас, пока не научимся смотреть в глаза своему Я – и страшиться из этих глаз ползущего к нам запредельного мрака. Всё внешнее и грозное, что есть в этом мире – на нас наступающее и понемногу нас из себя выжимающее – это только личина нашего внутреннего – нашей памяти и совести, безгласных лишь до поры.
«Не оттого люди ужасаются мысли о смерти, что боятся, чтобы с ней не кончилась жизнь, но оттого, что смерть показывает им необходимость истинной жизни (а как по мне, и искреннего само-сознания), которой они не имеют» (Лев Толстой, «О жизни»)

Прекрасное воспоминанье \ несёт меня в тот день-деньской, \ когда я буду снова с вами, \ когда я буду сам не свой. \ Родные, милые, я с вами! \ Всемиллиардный земной рой. \\ Как хороша в столице слякоть. \ Под солью тает снег легко. \ Зачем, скажите, утром плакать? \ Крути мужское колесо, \ когда играют фуги Баха! \\ Одна задача человека — \ быть человеком для людей. \ Играть себя, а не поэта. \ Играть — и никаких гвоздей! \ Снег заискрился солнцем лета, \ согрев февральский компас дней.

...Разумеется, как всякую прочую видную вещь, увижу себя там извне, отстранённо. Предстану себе самому не кантовским трансцендентальным субъектом, а материальным, живым, куда-то стремящимся, ибо вечно чего-то хотящим. И потому непрестанно себя самого покидающим. И это нестерпимое и несправедливое «Почему я не там, где только что был, если я был там счастлив?» – это ведь самое естественное наказание за нашу жизненность и неуёмность. За то, что жадно чего-то хотим, хотя бы и были в данный момент в самом средоточии счастья – в простом бытии здесь и теперь.