Рейтинг публикаций

Предвосхищение свирепых перемен, \ Предощущение свирельности грядущей, \ Предвестие сакральности гнетущей \ Пророчит просветляющий катрен.

Я сижу на берегу и смотрю на Тартарский ручей. В ручье отражается небо. И теперь я смотрю на ручей и на отражение неба. Кто-то в просторах играет в чатрангу, вот и меня подняло спозаранку. И так мне исхоложено и отлажено хорошо, что я не знаю, где тут я, а где — мутный и трепещущий поток кое-где заплатанной, но чарующе гладкой ткани.

Мычать и блеять человечьим матом. \ Брать ластик и стирать ошибки, кляксы, \ покуда мама не зовёт отведать \ лапшы домашней, пахнущей любовью. \ Как странно ощущать значенье жизни \ чрез трещины, детали, сны из слова.

Поэзия Д. Асановой держится на таких тонких субстанциях, как человеческая сложность и чистота: именно, что – даже конфликты, несколько наивные с точки зрения современной дрянной изощрённости, воспринимаются чистыми.

Почему процесс познания, присущий только человеку, является вынужденным для него и вместе с тем ограниченным в материальной основе, но неограниченным – в духовной, и как этим с процессом связано сознание - пришелец из потустороннего, которое, оказывается и тут, но и остается там, показано ниже.

Мне нравятся детективы, потому что этот жанр в основе своей опирается на рациональную и научную эпистемологию. Зигфрид Кракауэр утверждает, что детективный роман в конечном счёте посвящён не преступлению и закону, а разуму. Но с дамами это не совсем так. (...)

Сновидческие волки могут быть похожими на резвящихся щенков. Они будут грызть палочку или косточку, подпрыгивать, выгибать спинку, вилять хвостом и играть со спящим человеком. А могут быть похожими на взрослых сильных животных, и тогда они будут просто стоять и смотреть на вас или на горизонт, который, вероятно, для спящего человека невидим. Но это их хрустальный горизонт, над которым вырастает, как голубой цветок шаманов, на длинном змеящемся стебле Полярная звезда. Для волков эта звезда — самая важная, и даже будучи скрытой от глаз, она освещает и волчий путь, и радужку волчьего ока, потому глаза волков — ручных и диких — светятся таким странным небесным светом.

Я помню Павла. Дуров приезжал \ в ядро степное на простой телеге. \ Да, ладно, вам! Он ангельским крылом \ обмахивал радушие казахов. \ Сигнала явного он ждал видать неявно. \ Но, впрочем, рано нам судить природу \ тех сообщений, что француз рисует, \ целуя трапом самолетик Павла. \\ О чём же я? Ах, да, о ереси свободы... \ Зачем она услужливым чинушам, \ которые свободны политесом. \ Зачем свобода женщине, лет в сорок, \ которая готовит и поёт, \ включив смартфон, \ не подпевая Алле.
(...)
Быть бесполезным иногда есть благо. \ Свобода бесполезна, простовата. \ Бесхитростно её лицо, а ноги \ восходят прямо к шее всех законов.\ Точеные, прекрасные движенья \ украшены покоем истин звездных.

Теперь самую малость о второй моей отвлечённой проблеме. На ней, вместе с первой «Как может быть, что я там только что был?..» балансирует вся моя шаткая философская пирамида. Породило эту вторую не природное впечатление, а долго копимое недоумение: «Что же это по сути такое – вся окружающая нас предметность?» Ясное дело: мы знаем всю эту вещность, поскольку с ней выросли – и различать-прозывать её научились у взрослых. Но в давнее время люди что-то тут заподозрили и применили к этой пестроте умственную операцию под названием «вглядывание» или «вникание в сущность». Знаменитого Сократа результат сего акта обескуражил.

Название «Падение Софии» отсылает к мифологии гностиков, где это выражение является философским понятием. Гностицизм – это термин XVIII века, обозначающий учения поздней античности. Термин происходит от греческого слова гнозис – знание. Гностики включали в свою мифологию Иисуса Христа, поэтому их иногда считают христианами. Это не так, расхождение принципиально, гностицизм – антихристианское учение.

Любить себя — тяжёлый крест: \ Нарциссом наречённый — обречённый, \ От жизни отраженьем отречённый. \ Себя любимого любить попутал бес.