Рейтинг публикаций

Срединный означает являющийся средой, стихией, то есть жизнью.

Я поставил себе задачу увидеть соотечественника вне какой бы то ни было идеологии, напрямую, как носителя культуры. Результатом такого взгляда стала полнота восприятия и переживания русской культуры как единого континуума, как торжества жизни и торжества смерти, обращённых к каждому вне зависимости от его социального положения, национальности, образования, веры и т.д.

...то, что для первых русских критиков и гоголеведов было делом идеи, вызова, как, например, для В.Г.Белинского, то для последующих это уже стало делом приверженности сложившейся в литературоведении традиции, то есть – комфорту.

Интересно, хоть кто-нибудь занимался действительным наследием Достоевского?! а не своими домыслами о его наследии. Когда же люди научатся, нет, не научатся, а осмелятся слушать другого?! (это риторика для драматизации, а не вопрошание, которым так любят заниматься современные российские философы)

Мы все – Карамазовы: ради сладкой грушеньки наших снов мы готовы понести кару – отдать свою жизнь, она ничто для нас по сравнению с живостью забытья.

«Мы находимся в периоде затянувшегося одичания сознания… открывая глаза в пафосе желания быть живым, вдруг осознаешь себя в лесу из стоячих мертвецов, который как раз это шевеление живого исключает» (Мамардашвили).

Мы шли по синему спокойствию в леса, \ Где розовел январь пушистым блеском, \ Морозно было, слёзно, и в глаза \ Друг другу мы смотрели долго... С треском \ Слегка качались сосны... Январи \ Чудесные Господь нам подарил!

...и христианство, и европу русским пришлось поднимать до высот своей культуры.

Справедливость русского – не в равном распределении, вообще не в равности существования, а в неотделённости одного от другого, в со-присутствии всех в одном...

Это русское «ничего»! Как дела? Ничего! Что имеется в виду?

Френч: «Что вы думаете о русской философии?» [...] Прикид: «…здесь предполагается понимание того, возможно ли такое явление, как русская философия» [...]