Триптих

Триптих «Трилистник с Метафрастом» из цикла «Еже писах – писах», которым открывается книга «Попытка к бытию» Андрея Голова (Фотиандра Метаноика1) интересен срастанием универсалий с уникальным личным бытием. Метафраст – это св. Симеон, византийский писатель Х в. Но метафраст – это и переводчик, так как это слово восходит к греческому «μεταφράζω» — «переводить», «толковать», а следовательно это и сам Андрей Голов, проработавший всю жизнь переводчиком. Не случайно имя Симеона осталось, как цветы на обочине, неактуализированным знанием. Так культурологический универсальный план стихотворного повествования срастается с исповедально-личностным.
Метафраст
Все то, что недописано судьбой,
Молитвой, плотью, творчеством, дорогой,
Однажды посмеется над тобой
И подведет итог настолько строгий,
Что дрогнет закосневшая душа,
Не в силах с обреченностью смириться,
И – взмолится Христу, едва дыша:
– Чувств просвети простую пятерицу!
И мнози позовут твой дух во тьму,
И неции* укажут тропку к свету –
А ты замрешь, не в силах ни тому,
Ни этому последовать завету.
И на краю никчемности чудес
Узреешь в страхе, вставши на котурны:
Господень ангел и невемый бес
Твой путь и жребий достают из урны.
И высока и осиянна высь,
И все земное тщетно и ничтожно,
И ты взыскуешь верить и спастись –
Но человеку это невозможно.
_________________
*_ Неции - люди, имеющие малые грехи.
Всем временам стихи понаписал,
О главном не промолвив ни полслова.
Теперь мой выбор – хижина средь скал
И рубище отшельника. До зова
Трубы архангельской осталось лишь
Воспеть молитвы, вычитать каноны
И – выйти духом из-под книг и крыш
Пред лик нерукотворенной иконы
Небесного Иерусалима, си-
речь вверенной метафорам природы
Явленный образ той Святой Руси,
Что виделась избранникам. Восходы
Сменяются закатами. Ветра
Сдувают время с циферблатов веры
И просят сотворённых из ребра
Покрыться плотью кротости. От эры
До эры с этих скал – рукой подать
В лучах неостывающего лета.
И остаётся только благодать
И царственная близость Параклета –
И чувство столпника, что, град и дол
Повергнув к иномирному порогу,
Весь век свой созерцательно провёл
Пусть на полста локтей, но – ближе к Богу.
Ex oriente lux
Усталый ангел исхлестал крыла
О гордые готические грани,
Но время попирает власть числа
И реет запоздалая пчела
Над горьковатой грацией герани.
Двойным лучам не надобен запрет
И точка совмещенья и опоры:
Они блюдут зодиакальный бред
И кротко поправляют вруцелет*,
Рассеивая призрачные споры
Того, чему довлеет прорасти
Сквозь имена, событья и обличья
И прах былого знанья отрясти,
Благословляя дольние пути
Великолепием косноязычья,
Дарованного пристальной игле,
В чьё хрупкое ушко пройдут верблюды,
И ангелу, что держит на крыле
Сноп истин; и витающей пчеле,
Пространств и яви чистые причуды
Вбирающей в мохнатый хоботок
И в танец, возвещающий до срока,
Что бытия медлительный поток
Не иссякает, ибо – есть Восток
И каждый луч и голос – от Востока.
____________
*_ Вруцелет. Когда не было ещё календарей, счёт дням на Руси вели по суставам пальцев рук, используя для этого семь букв славянского алфавита: А ("аз"), В ("веди"), Г ("глагол"), Д ("добро"), Е ("есть"), S ("зело") и З ("земля"). Их назвали вруцелетными, а ту из них, которая в текущем году приходилась на воскресенье, - вруцелетом. Слово возникло от старославянского выражения "держу в руце (руке) лето".
_________________
Прим.
1 Псевдоним «Фотиандр Метаноик» сложился в первой своей части из имен «Фотина» и «Андрей». «Фотина» («Фетиния») – «светлая». Это имя, дающееся Светланам в крещении, представляет собой греческую кальку русского имени «Светлана». «Метаноик» означает «кающийся», переживающий метанойю (греческое слово «метанойя», означает «перемена ума», «переосмысление», а в раннехристианской традиции – «покаяние»).