Рейтинг публикаций

В последний раз живу, а потому, как в первый, \ Восход вдыхаю тихо, ошалев \ От нежности цветов, осатанев \ От стройности остриженной Минервы.

Птица стучится. \ Куст шевелится. \ Ночи бездонной падь... \ Грядущего \ в зеркало заднего вида – не увидать, \ не увидать...

В этом размеченном снегом ландшафте \ вьется и кружит коричневый шарфик, \ который ты прихватил, чтоб отчалить, \ неважно куда – не буду пиарить. \ Но там совершенно точно без рая. \ Этой зимой, тебя вспоминая, \ я, как не странно, почти не искала \ нужные для примиренья лекала. \ Просто в бессоннице. Нет, я не сплю. \ Выводок снов отпускала-ловила, \ и в темноте тебе говорила \ всякое-разное, без сантиментов.

Всё увядает? Нет, остаётся – одно сменяет другое, круг метаморфоз бесконечен, и, если сейчас жизнь воспринимается даром напрасным и случайным, то завтра прозвучат молитвы отцов пустынников.

Улицы детства... Магазины детства... Любимый был напротив старого кинотеатра «Пионер», где отец покупал мне стакан томатного сока (никаких других соков я не признавала) и пирожное. Пирожные эти автоматически спускались сверху в таких металлических ячейках-формочках, когда в щель бросишь монетку. Но пирожные там были разных сортов, и когда однажды ко мне спустилось не то, коего жаждала моя душа, а то, моё, стало спускаться ниже, куда-то в недра агрегата, я с воплем ухватила его за край. Руку защемило...

«Мистическое лето» 1901 года в усадьбе интересно главным образом становлением Блока-поэта. (...) В это время Блок ― пугающе быстро формирующийся поэт. Несмотря на то что в реальности это был человек, подчас совершавший необдуманные поступки, что в глазах некоторых женщин было проявлением незрелости, и отчаянно пытавшийся скрыться от угрожающей действительности, в своих произведениях тех месяцев ему удалось с высоким уровнем мастерства обратиться к мотивам, встречающимся чаще всего в «поздней» лирике выдающихся поэтов ― Ф. И. Тютчева, А. А. Фета, Вл. С. Соловьёва, М. Ю. Лермонтова и других...

В истории истории философии существует множество концепций в понимания природы и сущности человека. Однако их простое перечисление нельзя назвать даже классификацией, а тем более системой, поскольку в этом случае нет единого основания, позволяющего увидеть и оценить единство и многообразие существующих представлений о человеке.

...мудрецы разного рода пытались определить или хотя бы пояснить то, что в реальной жизни появиться никак не может, назвав эту абстракцию счастьем, и продолжают до сих пор это бесплодное занятие, которому народ внимает, без всякого сомнения, не только по глупости, но и потому, что всегда хочет лучшего, чем имеет, двигая тем самым всю цивилизацию вперед, но расстраиваясь до самой смерти отсутствием прихода счастья, однако, утешая себя существованием рая, поскольку должно же быть счастье, хотя бы и за гробом.

Отправившись в магазин "Дружба", я нагрузилась там учебниками, словарями, пластинками-самоучителями. И засела за польский. Не могу передать, с каким наслаждением я учила этот язык. Это было даже не эстетическое, – физиологическое какое-то чувство. Когда я слышала на пластинке эту милую "пшикающую" речь с такими знакомыми для меня интонациями – он вставал передо мной как живой. Каждый параграф, каждое выученное правило были тропинкой в его мир, ниточкой, соединяющей меня с ним...

Между реальностью детства и действительностью взрослости существует некая точка невозврата. Все эти детские лики на полотнах Римашевского находятся на грани всеобъемлющего счастья и надвигающейся твёрдой почвы – логики, прагматизма, одиночества – которая приземляет, приковывает, лишает крыльев. Для ангелов не существует времени. Там, где появляется время, ангелы исчезают. У Римашевского они среди нас. Они ещё не утратили единства с миром, не прибиты к земле. Это и есть дети.

Он открыл мне один из главных секретов жизни. Те, кому эта тайна известна, не знают скуки, не мучаются на работе, не меняют одно дело на другое и, как правило, со всеми добры и спокойны. Эти люди ценят мастерство и доводят его до совершенства. В любой профессии они не ремесленники, а творцы. Такой труд приносит им счастье неисчерпаемое.

Очевидно, что, не дав четкое определение понятию разума, нельзя ответить на этот вопрос. Можно лишь констатировать, что в известном нам бытии непрерывность и беспредельность проявляются отчётливо в математике, а даже в физике всему установлены пределы. Тем не менее, существуют и даже развиваются теории беспредельного развития человеческого разума, которые, по-видимому, поддерживает вера в непременное торжество разума над хаосом.