Онтологические прогулки

Элементы культурного кода русского человека

6.    Отношение к власти. (продолжение)

«Изгой», или почему «закон не писан»

Важнейшее явление культурного кода, который разбираем – понятие изгоя. Или чужого. Во многих культурах понятие давно забытое, а в каких-то и вовсе никогда не существовавшее. Без "изгоя" трудно понять природу отношения к закону в нашей культуре.

В деревне человеку, нарушающему социальные нормы, в явной форме никто не будет демонстрировать негативного отношения. Если только это нервный срыв. Никто «земляным червяком» не назовет. Все внешне будет предельно корректно. Только на скамейку присесть не дадут. Табуреточку молча поставят рядом. И сразу без слов всем все ясно.

Современному человеку, не имеющему опыта жизни в такой среде, практически невозможно представить, как эти люди воспринимают эмпатичные (неформальные) и формальные отношения. Какой объем информации не виден глазу и насколько он значим.

Слово «Вань» через интонацию может нести диапазон от абсолютного протеста до абсолютного растворения в восприятии человека. Из этой интонации «считывается», кто он тебе, насколько ты ему близок и эмоционально значим, насколько на него можно положиться. А если к интонации добавить мимику, пластику, другие органы чувств, то человеку не нужно ни рентгена, ни полиграфа, чтобы понимать другого. На бессознательном уровне эмпатичный чувствует другого человека и его отношение к себе.
 
В таком обществе любая невыраженность сердечности и эмоционального тепла сразу бьет по нервам, а даже простая нейтральность эмоционального состояния равносильна мукам от невыносимой физической боли. Эмпатичному человеку оказаться приглашенным за столом вне таких отношений настолько невыносимо, что ему легче на стуле с гвоздями по 10 см оказаться.

Мораль и этика в эмпатичном обществе определяется только сердечностью отношений. Когда сердце желает добра другому человеку. Поэтому любое отступление от норм получает жесточайшую в системе координат эмпатичного человека санкцию – он сразу чувствует, что стал изгоем. И в его мире не придумать страшнее санкции и наказания.
 
Причем все это работает на бессознательном уровне. Объяснить вам это никто не сможет и даже не пытайтесь. Именно через такие невидимые механизмы и реализована регуляторика поддержания «нормальности» в эмпатичном обществе. Там не нужны законы и судьи. Община сама регулирует, наказывает и воспитывает. Причем человеку не эмпатичному механизмы этой «регуляторики» даже «увидеть» невозможно.
 
В конструировании социальных систем (что страны, что компании) критически необходимо создавать специализированные институты, которые должны обеспечивать условие – «главное не величина санкций, а их неотвратимость». Но в русской общине эта неотвратимость была реализована вообще без институтов, а на бессознательном эмоциональном уровне. И самое главное, санкции не касались ума, а поэтому были еще больнее и эффективнее.
 
В такой системе любая неискренность, любая маска, любая хитровыделанность проявлялись максимально быстро. Если человек притворяется и соблюдает нормы не от сердца, а просто «изображает» – это быстро вскрывается. И что происходит? Человек становится изгоем. А быть изгоем в общине просто опасно, потому что одиночке намного труднее выживать.

Поэтому чтобы не стать изгоем, каждый член такой системы волей-неволей учился и подстраиваться, и не лицемерить, и руку помощи протягивать, когда просят.

В городе уже не так. Переезжая в город, община постепенно атомизировалась и разбредалась по своим углам. Но даже там! Если вдруг на городской улице появляется человек, который внутри городской среды ведет себя «по-деревенски». И, например начинает просто так раздавать часть свеженины соседям, часть стряпни, часть солений варений. Потому что не может не поделиться. Сердце требует. Потому что «да не по-людски же». Сначала на такого человека все смотрят как на чудика, а года через 3 года вся эта улица постепенно меняется и начинает делать так же. То есть жить общиной. Настолько в нас глубоко это зашито.

"Благодать", а не закон

В эмпатичном обществе исторически все социальное регулирование шло через эмпатию и «изгоя». Согласие друг с другом не через внешнее принуждение, а внутреннее побуждение.  

Это формирует один из самых больших управленческих вызовов в работе с носителями нашего культурного кода – их полное, на бессознательном уровне неприятие алгоритмов, норм и правил.

Механизм «изгоя» как социального регулятора в городе уже не работает, но «справедливость выше закона», потому что «сердце лучше знает» все ещё поведенческая норма.
 
В обществе рациональных индивидуалистов верховенство закона – это инструмент сохранения общества от взаимоуничтожения. Иначе война всех против всех гарантированно приведёт к разрушению социума. Это за века сформировало безусловное принятие закона и общественных правил, как необсуждаемого абсолюта.
 
У нас сам культурный код рождает протест против норм, законов и правил. И социальному конструктору нужно прикладывать сверхусилия, для того, чтобы такая социальная система функцинировала в соответствии с регламентами – выпускала качественную продукцию, не допускала несчастных случаев на производстве.
Бердяев предупреждает, что:
«...широк русский человек, широк как русская земля, ка к русские поля… огромность русских пространств не способствовала выработке в русском человеке самодисциплины и самодеятельности».