Рейтинг публикаций

Вкус прививается помимо воли человека. Невозможно любить что-то иное, если заложен особый образец. Ощущение красоты формируется рано, и остается незримым фоном оценки именно то очертание, которое привили с детства. Оно никуда не девается.

«Помимо воли» – одно из любимых выражений Толстого.

...Сущее приведено к бытию, оно названо как таковое. Не это ли придает классической повествовательной технике черты священного текста?

Дело в простом. Группа находится в постоянном состоянии на грани жизни и смерти. Это мобилизует и стимулирует каждого в совершенствовании навыков выживания. К сожалению большинство инструкторов привыкли к размеренности и застыли в своём развитии. Нам такой поблажки нет. Да и в бою нет времени на выкрутасы, которым обычно обучают… Победить врага надо за секунды. Ну не вам мне рассказывать, сами знаете…

Я и сегодня не могу ни толком изложить, ни, тем более, объяснить этот феномен. Могу только заметить, что он наблюдается в русском национальном характере сотни лет. Он позволяет нашей стране выжить те самые сотни лет. И он же мистически пугает всех, наблюдающих нас, русских, со стороны. ЭТО – свойство спокойно, без надрыва относится к тяжкой, неблагодарной, зачастую – смертельно опасной, работе. Относиться как к ни разу не любимой, но неизбежной ОБЯЗАННОСТИ.

нельзя на мир, как на солнце, смотреть прямо. \ взглядом, не затуманенным пылью, мечтами, \ это — буфер незнания, \ и каждый раз нас отбрасывает назад, ломает, \ как манекенов в автомобильном краш-тесте. \ проносятся борзые юности, лунатики с айфонами, \ а где-то в Калифорнии насос, похожий \ на молящийся молоток, присосался к нефтяной вене, \ как будущее к прошлому. \ кто-то заготавливает нас впрок...

...«смертные» могут «решить называть» и другие пары, и при этом картина не лишится правдоподобия. Анаксимандровские тепло и холод, например, или сухое – влажное Ксенофана. Однако этот дуализм, как и любой другой, неистинен, условен, так как связан с чувственным восприятием, за завесой которого обнаруживается единое и недвижимое вечное бытие.

Действующей причиной или внутренним законом современного человека является личная индивидуация, все остальное для него: семья, общество, государство, - вторичны. На этой матрице должно строиться не только поведение и мировоззрение индивидуума, но поведение и мировоззрение семьи, общества, государства и даже человечества, когда оно сформируется как субьект. Современной цивилизации еще далеко до сколько-нибудь заметной реализации этой парадигмы...

...Вы народу кричите, что на нём Дух Божий? Зачем это? Народ – биология. Вы о спасении, а мы о пищеварении. Спасения никто не видел, а пищеварение каждый знает… (потирает живот). Полезное мы у вас возьмём, потому что у вас есть полезное. Про равенство, про не воруй, это мы возьмём для гигиены народа. Небо мы запретим. Надоело ваше небо пуще горькой редьки! Жизнь будет быстрая! Родился – поработал – умер! Родился – поработал – умер. Вы крикнете, что народу зацепиться не за что? Пожалте – вот вам скелет. Мы скелет воздвигнем и народ к нему пригоним - вот твоя середина, суть и основа.

...«знание бесконечности» вызывает более недоумений, чем уверенности, и следует признать, что одинаково трудно представить себе как бесконечность, так и отсутствие её, существование некого мирового предела. Ведь ни один обнаруженный предел не может снять вопрос: «А что там дальше?»

...вопрошание о том, продолжается ли после смерти или же прекращается вместе со смертью наше существо само по себе, лишено всякого смысла по той причине, что понятия о продолжении и прекращении за пределами нашего земного существования, т.е. за пределами всякого возможного опыта, не имеют уже никакого значения точно так же, как и понятия о предшествовании и последовании. Другими словами, данная проблема трансцендентна. Поэтому смерть есть великое и притом страшное таинство.

Без нее, возможно, все цвета мира были бы блеклыми тенями, не реализованными возможностями, слабыми нотами не начавшегося концерта. Без нее, как он это очень хорошо понимал, в этой жизни никогда бы не было ни начала, ни конца, ни ощущения страдания или печали, ни ощущения вечности и безмолвия.