Рейтинг публикаций

Из воспоминаний о поступлении самыми яркими остались первые минуты пребывания в г. Ярославле. Вышел из здания вокзала. Костюм, дипломат, в голове выдержки из классиков русской литературы. Потрясающе солнечная погода. Две девчушки класса 7-го куда-то целенаправленно семенят. Спрашиваю: <Девочки, Вы не подскажете, как пройти к военному училищу?>.

Помню, в классе четвёртом у нас с одноклассницей – дочкой известного режиссёра и народной артистки – оказалось одинаковое демисезонное пальто, купленное в одном универмаге. Мне это даже показалось забавным, а она очень по сему поводу переживала. Вскоре она уже щеголяла в новом. Я же ходила в своём, кажется, года три. (...)

Есть ли смысл иной у дороги, ну кроме самой дороги, \ кроме движения? Версты ее нераздельны, трудны, убоги, \ но вся эта монотонность не успокаивает вполне, \ куда-то ведь доплывем, на этой качаясь большой волне.

Афоризмы разлетаются волшебными птицами: "Как вредим себе мы сами, враг вредить нам не решится!" Афоризмы, касающиеся всех сторон человеческой жизни: от политики до пестования души.

Настоящий эпицентр внутренней практической русофобии интегрирован в структуры российской государственности. При этом он не локализован в каком-то одном структурном подразделении. Форма его присутствия в государственном организме подобна вирусу, наличие которого можно обнаружить везде. Это касается не только разных ветвей центральной власти. Региональные государственные структуры заражены русофобией не меньше, чем центральный аппарат.

Март, таянье, «Хевсурская баллада», молодая Чиаурелли, горы, снег, две черных фигуры в косматых шапках, наведенные ружья, выстрел. Литейный, Ахматова, библиотечный коллектор, пудовый рюкзак с сочинениями, моими. Постоял в саду, солнце, голубое небо, снег тает, как тогда, в такой же мартовский день, она, в черном пальто с меховым воротником. На Невском окликнул писатель Тропников: «Овсянников, куда бежишь?». Мои безответные звонки, туда, в никуда, в бездну отчаянья.

Жизнь, словно красный напиток белых людей, горька на вкус и ароматна на запах, кружит голову и веселит дух, блаженна до тошноты и боли, навязчива и холодна, её хочешь ещё и забываешь всё. Она, как грибы шамана...

Следует сказать, что главный герой романа «Мыс Юноны» не дождался, чтобы авторы наделили его человеческим именем, тем оживив. Сначала это был некий условный НЧ, «Немолодой человек», дальше он преобразовался в «Энчо» – нечто японо-болгарское. Таким он и остался. Судьба.

Жизнь в рассказах Тургенева предстаёт в дина­мике взаимодействующих планов бытия: национально-русского и вселенского; конкретно-исторического и философско-универсального; социально-политиче­ского и религиозно-нравственного; земного и надмирного; сиюминутного и вневременного, вечного – всего того, что составляет живую русскую душу «Записок охотника».

Каждый момент творения есть момент чистого времени, чистого в том смысле, что у него нет никаких определяющих или формирующих его и внешних ему законов, например, предшествующего момента времени как его причины или творящего его абсолюта; в этом смысле каждый момент времени является чистым или вечным. Это хорошо понимали уже в античности. Благодаря созерцательной работе Пруста на скелете теоремы актуальности появилась плоть...

Как ни странно, эта группа стала существовать для меня сравнительно недавно, а именно незадолго до смерти моей матери 5 ноября 2021 года. Прежде, будучи человеком, неплохо (но при этом, правда, далеко не безупречно) ориентирующимся в мире зарубежной рок-музыки, я имел превратное представление об «АК» (...) Сейчас могу заверить своего читателя, что данное представление весьма и весьма далеко от действительности.