Рейтинг публикаций

Лесков горячо выступил в защиту «генерала от литературы» Тургенева – «слишком крупного среди всех наших величин» – от всякого рода «литературных <и не только литературных. – А.Н.-С.> хамов» (2). Травлю великого русского писателя устраивала не одна литературная критика. Подключились дворянство и бюрократия – в гнуснейших проявлениях чиновничьего чванства. Лесков изложил подлинные факты неуважительного отношения к Тургеневу даже со стороны его земляков – орловского дворянства и чиновной братии: «Какие хамы у нас в двор<янских> собраниях и в думах...

Как преодолеть власть, не используя власть, вот основной вопрос политической философии, парадокс которой выглядит так: Мы, используя волю к власти, стремимся достичь счастья, но достижению счастья препятствует воля к власти, посредствам которой мы изначально и стремимся к счастью.

Смех рабби Акивы — обретение точки опоры, результат самоотстранения от ситуации и себя самого. Потребность смеяться человеку свойственна изначально, она сравнима разве что с инстинктом самосохранения. Слёзы — реакция на горе (в нашем тексте именно слёзы уместны), смех — реакция на радость. Чему же радуется герой? Исследователи говорят о когнитивном смехе, вызываемом вскрытием логического противоречия: ошибочный ход мысли прерван, и — озарение.

Всё, что есть у тебя это река жизни, игривый поток восприятия, и я – лодка бездны. Ты – моё око, замочная скважина в пустоте, червоточина вечности, истекающая временем, бьющий ключ одушевлённых идей, вселенная ярких и серых снов. Благодарю тебя за стойкость и мужество, за то, что не предаёшь жизнь, не смотря на её изменчивость и лукавство...

Бывают времена, когда от любви рождаются боги, бывают времена, когда от любви рождаются дети, бывают времена, когда от любви рождаются книги, чего уж тут удивляться? Такова магия вечной любви.

...Я спрашиваю, как ей висится в Лувре, не устала ль улыбаться столь беспредметно. M.Lisa Gerardini смотрит снисходительно, сверху вниз, и останавливается у кафе-мороженого: окей, заходим...

В «Быстрономе» пиво по акции \ Весной придёт аллергия \ Этот хаски умрёт раньше меня \ Весёлые продавцы финтифлюшек \ На очередной этноярмарке \ расстанутся года через три \\ Уедут в темноту трамваи \\ Я больше не стану там жить \ И сдвинусь в этой жиже дней \ В другой район \ Кому я вру \\ Здесь чёрствый хлеб, вай-фай, \ Немытые окна. Лампочка в люстре \ Часто перегорает

Осторожное дерево в темном лесу, Покачнувшись, прошепчет свои имена. Где ютились сугробы, вода солона.

Томящиеся в застенках Хармс и Введенский и не догадываются, что их судьбой теперь распоряжается В. Р. Домбровский, еще недавно любезно потчевавший их коньяком и голландским сыром. Он подписывает обвинительное заключение на несчастных узников. А вечером, усталый, идет домой, где его встречает обаятельная Генриэтта Давыдовна...

...«Велесова книга» продолжает волновать воображение, питать патриотические чувства и возобновлять мечтания о героической праистории русского народа и о великой культуре наших предков за тысячи лет до Рождества Христова, доселе неведомой миру. Эти мечтания порождены благими чувствами. Но когда мечтатели пытаются выдать желаемое за действительное, оно оказывается несовместимым с истиной, на что и указывают авторитеты науки. Патриотизм не должен основываться на лжи и обмане.

...вечер ли, ночь, но только от близости Нового Года, напряжение спиральной пружины, приводящей в кружение механизм вечного двигателя Вселенной, – напряжение ВРЕМЕНИ – ощущалось в течение хода действия повести нашей весьма необычным. Необычным был свет, необычным был снег; весь мир смотрелся необычно и смотрел пронизывающе необычайно в тот растянутый светом миг...

Предел и беспредельность в античном мировоззрении – не просто противоположные понятия. Между ними такой же антагонизм, как между существованием и небытием, жизнью и смертью, правдой и ложью, космосом и хаосом. Пределом и мерой творится космос, мерой определяется гармония. Беспредельность же связана с неопределённостью, зыбким, неверным принципом за гранью бытия.