Литературная критика

Дана Курская и Анна Морозова

В московской библиотеке имени М. Ю. Лермонтова состоялась презентация книги «Санитар» (авторство пока оставим в секрете Полишинеля), выпущенной издательством «Стеклограф».  

Во вступительном слове ведущая и издатель Дана Курская сказала слова, которые говорит всегда (хотя, сделала она ремарку, всё-таки не о каждой книге): дескать, понятно, что книгу ждал автор, его родные и близкие и сама Курская, но главное в том, что этот роман «ждала современная проза — наверное, чего-то такого не хватало в современной прозе, в которой хватает вообще всего». По мнению издателя, «это большое произведение, и книга должна стоять на полках у каждого: это одновременно пособие и по тому, как жить, и по тому, как выживать. Издатель пока «не рискнула назвать жанр романа», но обещала поговорить об этом в ходе презентации.

Когда сама Курская прочла текст, «который самотёком прилетел на её почту», то поняла, что очень хочет его издать, «потому что это роман одновременно обо всех нас и о надежде, которая существует вопреки разным обстоятельствам». Издателю «понравилось работать с автором», на обложке поименованной Анной Морозовой, но Курская попросила зал «не спешить говорить ей привет, обращаясь по этому имени» (настоящее имя ведущая назвала «интригой»), как это уже успел сделать «один известный товарищ». «В процессе создания и рождения книги» издатель много общалась с автором «Санитара», работать с ней Курской было «очень комфортно», поскольку писательница «оптимист и не унывала». Издателю также важно, «что автор, особенно прозаик, не считает себя центром вселенной, но понимает, что мир вокруг него — это и есть вселенная». По мнению выступающей, «Санитара» ждет «очень счастливая судьба».

Анна Морозова (или «Анна Морозова») назвала книгу «прекрасно изданной», а издательство — чувствующим то, что есть у писательницы в голове. Любимый цвет Морозовой — «синий и его переливы: ультрамарин, кобальт» (в этом цвете оформлена обложка). По словам «Морозовой», художник «с первого попадания» изобразил на обложке то, что автор хотела — лабиринт («это сразу зашло»). В целом книга издана именно так, как писательница себе и представляла.

Автор «Санитара» рассказала, как у неё родилась идея книги. Это «на самом деле случилось очень давно, в такой пасмурный день конца осени». Писательница «ехала с работы из Москвы в автобусе домой в свою любимую Черноголовку». Вступающая работает в научной сфере и, сейчас вспоминая, предположила, что скорей всего это был четверг, «присутственный день». Она «сидела вся в своих переживаниях, в куче каких-то недоделанных дел, в отчётах, дедлайнах и уныло смотрела в окно». И внезапно в её голове «заговорили два человека: один был молодой, другой где-то в два раза старше».

Готовясь к презентации, писательница отметила фрагменты, которые хотела сегодня прочитать, но «боялась, что будет куча спойлеров», хотя, по её словам, «это и будет куча спойлеров, что тут поделать?» В общем, никуда не деться. Автор «Санитара» зачитала такой отрывок, привожу его начало (много позже пришедшее в голову она обратила в письменный текст): «В то утро Максим опоздал на работу и с удивлением заметил нетерпение во взгляде Славика. Он всегда оживлялся, когда видел Максима, что тот приписывал поводу позубоскалить про роддом. Почему он так обрадовался? Максим мыл пол, проветривал палату и незаметно поглядывал на Славика...»

Зачитав фрагмент о беседе двух героев, писательница поведала слушателям, что у неё «вот тут как будто свет включили» и что она «увидела палату и поняла, что это психиатрическая лечебница». По её словам, в этой картинке «не было ничего мрачного: ну да, у Славики шизофрения, но ему, как говорится, не привыкать, подлечат и потопает домой; дома, правда, его тоже никто не ждет, но он и тут привык». Впервые представив в автобусе эту сцену, автор приехала домой и на какое-то время обо всём забыла («заботы, четверо детей, жизнь работающей матери, опять-таки осень и дедлайны»), хотя «где-то в голове это продолжало сидеть» (персонажи «как две мухи витали… хотя плохо своих любимых персонажей сравнивать с мухами, пускай будут светлячки»).

Писательница зачитала ещё один фрагмент о том, «как Славик рассказывает свою очередную смерть» (их у него было целых пять): «А дальше… Что дальше? У меня совсем поехала крыша. Годам к двадцати я превратился в дурачка. Наверное, сознание поставило мощный блок, чтобы уберечь хоть что-то. Спасти удалось немного: от моей личности остались только умение работать, понимать поведение стада. Мне поручали пасти овец и коров, и я с этим справлялся...»

По словам выступающей, «всё это» долго варилось в её голове, а «потом наступила осень 2020-го года». Писательница разболелась так сильно, как с ней «никогда не было: организм понял, что пришло время умирать». Она просто лежала, «не могла спать, не могла есть, и сил не было даже стакан воды взять». Потом женщину «срубило сном», а когда проснулась, то «уже почувствовала, что хочет жить: бороться сложнее, чем сдаться». Ей в детстве нравились рассказы Джека Лондона, и тут она поняла «смысл того, что называется “воля к жизни”, что надо всё-таки стараться жить». «Морозовой» самой захотелось «сделать какой-то рассказ из этого случая, из практики» (тут снова возникла аллюзия к «пяти смертям»), но она поняла, что «это больше, чем рассказ, и что сюжет её затянет глубже». Это её «тоже останавливало», потому что хотя до этого времени она «писала рассказики», но большего «не могла себе позволить», потому что знала, что нужно быть здесь и сейчас: дети, работа, необходимо стоять плотно на двух ногах в потоке жизни, ни в какой колодец не проваливаться».

У выступающей есть книга психолога Елены Резановой «Никогда-нибудь. Как выйти из тупика и найти себя». По словам писательницы, человек часто думает о «когда-нибудь», а потом вдруг понимает, что «когда-нибудь» перешло в «никогда-нибудь». «Морозова» «нашла какие-то листочки» и тезисно начала записывать то, что бурлило в её голове, потом «пошёл диалог». Выступающая снова обратилась к фрагменту романа: «Ночью Максим резко проснулся, сел в кровати. В свет уличного фонаря холодной прямоугольной лужей лежал на полу. “Забыл задернуть занавески, теперь не усну”? — подумал он. Он сунул ноги в тапочки, подошел к окну, протянул руку. Да так и остался стоять, не сводя глаз со Славика, который смотрел на него через стекло и руками делал знаки открыть окно…»

Ещё болея, писательница записала этот фрагмент, а когда «полностью выздоровела», то «опять навалилась куча забот». Про записи автор «Санитара» вспомнила «уже в начале 2021 года: так сказать, “предвыборные обещания” самой себе, надо подтягивать дела, чтобы эти два светлячка в голове не скакали». Но выяснилось, что она «умудрилась потерять бумажки, сунула в какой-то шкаф между книжками, как будто улики прятала, потом с трудом их нашла». Она открыла записи и задумалась, как назвать. Дала рабочее название «Санитар» и «потихонечку» стала писать. К её удивлению, сюжет «пошёл легко». Писательница поставила героев на дорогу, и «они куда-то попёрлись, сами не знаю куда, становилось всё стрёмнее и стрёмнее: запёрлись они в какой-то пустынный город». Выступающая снова обратилась к фрагменту романа: «Славик замолчал, опустился рядом. Сидели они долго. Впереди уже начал чуть светлеть край неба. «Наконец-то эта ночь кончается”? — с облегчением, подумал Максим, медленно выплывая из переживаемых снова и снова ощущений…»

По словам выступающей, потом её героям показалось, что они куда-то пришли, что сейчас «что-то прояснится, поэтому надо было принимать решение, поскольку настоящая дорога только сейчас и начинается». Но у героя по имени Славик сил принимать решение не было: «Через несколько минут быстрого шага они вышли к станции. Было тихо. Ржавые рельсы, деревянные шпалы... Да, это, как и диспетчерская, были уже не девяностые. Или еще не девяностые, точнее…»

В книжку, по словам выступающей «невольно, особенно при высокой температуре, попали и её сны, в которых она где-то блуждала, и не понимала где». «Морозова» зачитала фрагмент романа с образом из собственного сна: «Оно [бревно] медленно приближалось, и Максим с содроганием понял, что это огромная рыба, из растянутой пасти которой торчит нижняя часть другой рыбы, гораздо меньше, но тоже не маленькой. “Обе мертвые”, — понял он. Тошнота подкатила к горлу…»

По словам писательницы, «конечно, героям помогли, и «Максиму удалось выполнить обещание, которое он дал Славику: Максим помог тому родиться в его исходном утопическом месте, которого нет». Сам Максим, которому помогла любимая девушка, «тоже выжил». В первой части книги, по словам выступающей, у неё получился «очень тёплый такой образ», но углубляться в пояснения она не будет. Самой писательнице эта часть принесла много эмоций, но у неё были «какие-то смутные ощущения, что это ещё не конец истории».

***

Между первой и второй частью издатель предложила писательнице раскрыть интригу, о которой «часто спрашивали многочисленные поклонники». Автор «Санитара» не стала делать своё настоящее имя тайной, тем паче, что и так было ясно, что это тайна Полишинеля. Её зовут Мария Горячева.

Почему же был выбран именно такой литературный псевдоним: Анна Горячева?  «Так получилось само», ответила Морозова-Горячева. Последовала долгая история с пояснением. Когда она закончила писать первую часть, то поняла, что «дальше будет что-то очень стрёмное, причем не только для героев, но и для всего человечества». Мозг писательницы «отказался про это думать, потому что и так была повышенная тревожность, но мозг начал прогружать других персонажей». Сначала он прогрузил Настю — «это женщина, которой скоро будет сорок, у неё кризис, все дела, она сидит у себя на кухне, слушает новый тогда альбом иноагента Земфиры со странным дурацким непроизносимым названием, плачет и думает, как же ей всё это разрулить». Потом в писательницу «прогрузился Михаил, председатель дачного товарищества, который после гибели жены мечется по своему огромному дому, как медведь в клетке, и думает, как бы ему не самовыпилиться из этого мира». Следом «прогрузилась Полина и другой молодняк». Тут к писательнице как соавтор подключилась её старшая дочка. И «как-то незаметно» у соавторов «написались сначала два романа, потом ещё один», которые сейчас осели в недрах издательства «Центрполиграф»» (выступающая верит, что их когда-нибудь издадут в бумаге, хотя серию, в которой планировалось это сделать, то ли приостановили, то ли закрыли). Дочь, по словам выступающей, «просто здорово помогала и советовала» в тех случаях, когда в тексте возникали «молодёжные ветки» (была бета-ридером), хотя писала сама Морозова-Горячева. Совместно они решили, что пусть будет соавторство — «более устойчивая конструкция получилась». Но в «Центрполиграфе» сказали: если авторов больше одного, давайте псевдоним. Раз дочку звать Анна, а фамилия у самой писательницы Горячева, то пускай «совместный псевдоним» будет, как антоним, Морозова. Вот и получилось: Анна Морозова. Правда, «потом оказалось, что этих Анн Морозовых очень много, даже в центре “Центрполиграфе” есть одна Анна Морозова». В бумаге эти романы не вышли, хотя на Литресе в аудио- и электронном вариантах они размещены. По словам писательницы, хорошо, что так получилось с «Центрполиграфом», поскольку ей очень хотелось, чтобы именно роман «Санитар» в бумажном варианте вышел первым.

На вопрос, к какому жанру сама автор относит своего «Санитара», та провела аналогию с наукой, где существует понятие «междисциплинарности» («сейчас модно делать кентавриков»). Писательница предположила, что, возможно, в издательском бизнесе это минус: «есть серия, и книги делают под эту серию: вот фэнтези, вот любовное фэнтези, вот орки с драконами, всё по полочкам». Вторую часть своей книги писательница охарактеризовала как «ярко выраженную антиутопию» и переадресовала вопрос ведущей Дане Курской: мол, через издателя прошло много произведений, ей проще идентифицировать жанр.  Курская отнесла роман Морозовой-Горячевой к магическому реализму. Писательница, выдохнув, согласилась, что она «тоже так решила: пусть будет магический реализм».

На вопрос, когда начала писать, автор «Санитара» ответила, что самый первый рассказ она написала лет в 16, но его она «эпично потеряла». Время от времени к ней приходили какие-то идеи, она писала рассказы писала и теряла их: «Захотелось написать — лучше сдаться и написать, иначе будет прыгать в голове, отвлекая от реальной жизни».

Большие издательства, по словам писательницы, имеют право практически на всё. Если книжка «выстреливает», они «быстренько делают сценарий и экранизацию». Причём все экранизации, про которые писательнице говорила представитель «Центрполиграфа», ужасные, но автор не может никак на это влиять, с ним ничего не согласовывают и не показывают. И «представительница» подсказала Морозовой-Горячевой «такой ход: если самой написать сценарий, то это считается отдельным произведением, и тогда уже издательство не может претендовать». Выступающая подумала: «мало ли, жизнь длинная, всё бывает, в том числе выстреливает, поэтому пошла на курсы “Снегири”, чтобы научиться писать сценарии». И там выступающей понравилось: она «скачала программу, как делать сценарии, и её освоила», хотя всегда относила себя к тем, о ком говорят «в руках индейца техника мертва». В итоге написала «пару сценариев короткометражек по своим рассказам, используя их как тренажёр».

На вопрос ведущей, кто мог бы экранизировать «Санитара» (варианты: Никита Михалков, Тарантино или кто-то ещё), писательница ответила, что она «вообще не разбирается в кинематографии», но если это когда-нибудь случится, то пусть режиссёрами «будут люди адекватные и с обратной связью»

На вопрос, кого писательница любит и на кого ориентируется из современных писателей, она ответила, что читает немного, как «в том старом анекдоте: чукча не читатель, чукча писатель». Выступающая «боится попасть под стиль» (видимо, имеет в виду стиль других писателей). Тут писательница почему-то вспомнила старый фильм режиссёра Сергея Соловьева «Чёрная роза — эмблема печали, красная роза — эмблема любви», где у один из героев носил имя Славик, и связала его с именем героя своего романа, хотя «характеры у них разные» (ведущая уточнила: там был Толик, а не Славик). А Максим, по словам писательницы — «это какие-то отголоски Макса Фрая» (литературный псевдоним Светланы Мартынчик). По словам автора «Санитара», Мартынчик молодец. Морозовой-Горячевой близок такой подход: «вот сидит человек, у человека возникает идея, и человек эту идею реализует». Применительно к себе писательница считает, что ей в силу возраста «отступать некуда и некогда»: если она сейчас это не осуществит, «то что будет дальше неизвестно»:

— Когда у человека много времени, иногда возникает иллюзия, что времени действительно много. Иллюзия играет плохую роль. Поэтому если есть время, я ныряю в свой текст.

Ведущая задала вопрос читателя «именно из Екатеринбурга», который «почти уверен», что виновница сегодняшнего торжества любит Владислава Крапивина, потому что, если бы “Санитара” не написала Анна Морозова, то его написал бы Крапивин, но он, к сожалению, уже скончался». Как издатель, она «подписывается» под вопросом екатеринбуржца, который почти сам и ответил на свой вопрос: «безусловно, здесь крапивинская атмосфера». По словам Курской, «в другом городе это не заинтересовало бы никого» [Крапивин жил в Екатеринбурге]. Руководствовалась ли Морозова-Горячева в построении своего мира «крапивинскими мирами» («даже имя Славик — это «крапивинская атмосфера»)? Писательнице было приятным такое сравнение, в молодости она «зачитывалась романами Крапивина, однако течение жизни «унесло её от них подальше, хотя, может быть, действительно атмосфера похожа на крапивинскую»

На «психологическо-литературоведческий» вопрос об «астральном двойнике» в её романе («это ангел или кто-то другой?»), писательница ответила, что «и не ангел, и не кто-то другой, это совершенно в другом смысле, и надо читать сюжет». По её словам, «это точно не сущность, будем считать, что это, может быть, одна из вероятностей, одна из веток реальности, в романе много на эту тему сказано, но никаких заигрываний с “этой” темой нет».

По словам Курской, читатели из Перми «пытались установить, кто Анна Морозова в реальной жизни», настоящее имя сейчас выяснилось, но остался вопрос: в какой научной сфере она трудится? Писательница ответила, что её, разумеется, «через Анну Морозову сложно идентифицировать», поскольку даже когда размещали её книги на Литресе, их «умудрились слить с романами другой Анны Морозовой». Сейчас автор «Санитара» думает, что надо было назваться по-другому, «как-то более вычурно», но она не любит вычурные псевдонимы. По профессии она социолингвист (социолингвистика — раздел языкознания, изучающий связь между языком и социальными условиями его бытования). На уточняющий вопрос, не химик ли, писательница ответила, что «не в той славной традиции наших химиков и лириков». Образование у неё гуманитарное (филфак МГУ), а работает она в академическом институте. Когда выступающая пишет художественную литературу и когда работает со статистикой, у неё «задействованы разные полушария» (это как «две разные жизни»). Иногда два потока накладываются друг на друга, тут она опасается стать героем своего романа шизофреником Славиком.

Я тоже не удержался от вопроса: почему в главные герои своего романа автор выбрала двух мужчин, а не женщин: хорошо ли она понимает мужскую психологию (в своём выступлении она упоминала психолога)? Ответ был такой: «просто услышала два голоса, потом увидела этих двух в палате, они были мужского пола, так получилось случайно». У писательницы два сына-подростка, и, по её словам, она «что-то, может быть, начинает понимать в мужской психологии, но, может быть, и нет». Для неё сложный это вопрос: «Нельзя сказать, понимаю я ли мужскую психологию или понимаю женскую» (параллельно у ней было много женских персонажей в другом цикле романов). Ведущая пришла автору «Санитара» на помощь: «Когда Толстой описывал Наташу Ростову, это не означало, что он был знатоком женской психологии, но, когда он свой роман уже написал, таким знатоком в итоге стал — вокруг него было много женщин». Попутно выяснилось, что профессиональный коллектив, в котором писательница работает, тоже женский, хотя «в последнее время» она больше работает «на дистанционке».

Ведущая передала писательнице вопрос из Челябинска (этот вопрос она тоже могла бы задать сама, поскольку Челябинск — родной город Курской) о «великом дзен-канале» Морозовой-Горячевой. Писательница пошутила о том, насколько тот «велик»: целых 200 подписчиков. На канале ей «надавали кучу советов по поводу презентации»: написали, чтобы она ни в коем случае не зачитывала описания природы, а то все заснут; чтобы не давала никаких спойлеров и чтобы не говорила монотонным голосом». Самый главный совет, который ей «очень помог — это взять с собой воду». Автор «Санитара» ведёт канал в Дзене меньше года, ей он дался «через преодоление», но благодаря каналу она «как-то из своей норки, из своей ракушки выбралась», потому что по жизни считает себя интровертом. А вот ВКонтакте писательница «не очень понимает», там её нет.

Следующий вопрос ведущая, по её словам, задает всегда всем, «независимо от их пола, возраста, социального положения»: чем вдохновляется автор «Санитара», если не пьёт [алкоголь]? Писательница ответила, что действительно не употребляет, разве что по пятницам чёрное насыщенное пиво: «что-то типа портера, не такое крепкое». В Черноголовке есть хорошая пивоварня (тут у писательницы сработала аллюзия: «Напитки из Черноголовки»). Выпуск «Санитара» она отмечала шампанским. Её дети вообще не пьют хмельного, чокаются компотом — «такое поколение».

***

Автор «Санитара» перешла ко второй части книги, пояснив, что, когда начинала её писать, «чувствовала, что дальше будет что-то очень-очень стрёмное, но мозг всё равно не обманешь». В какой-то момент ей пришла в голову «буквально одна строчка-идея, что в будущем что-то такое случится и люди научатся использовать силу мысли, и с этого момента начнётся что-то страшное». По сюжету «всё началось с котиков». Поначалу писательница даже думала, что «это будет небольшой рассказик», который она назовёт «Сила мысли», и на этом успокоится (так планировалось начать рассказ, но в итоге это стало названием второй части «Санитара»). В это же время она писала другой/параллельный роман из цикла «Надо жить», и идею-строчку записала для себя, «чтобы обозначить тему», но вдруг стала погружаться в сюжет и закрыла текстовый файл, осознав, что «никакой это не рассказ, а это всё случилось с её санитаром». В изумлении от этой мысли она «проходила несколько дней» и поняла, что надо продолжать роман «Санитар». Когда размышляла, то представила, что «в будущем действительно очень много всего плохого случилось, поэтому санитару придётся со всем этим разбираться». И писательница приступила к чтению «пары отрывков о будущем»: «А потом… Максим Николаевич вспомнил тот небывало жаркий май 2035 года с пронзительной синевой неба с заливающимися по утрам птицами за окном. В это утро он выскочил в пекарню с торца их дома купить тёплых калачей, которые так любила Надюша, и яблочных пирожков для Дениски, пятилетнего улыбчивого мальчишки с круглыми, как у мамы, щеками, у которого всегда на макушке забавно топорщились волосы […] Конечно, все бытовые приборы оказались сломанными. Радио тоже не ловило. С улицы доносились совсем уж не обнадеживающие звуки…» Попутно выступающая комментировала: дескать, «потом оказалось, что это только начало проблем, и человечество оказалось отброшено далеко назад», а когда оно «хоть как-то с этим разобралось, возникла ещё одна проблема». Следом автор зачитала второй отрывок: разговор героя романа Максима со своим заведующим (эту часть цитировать не буду, читатель сам узнает о «ещё одной проблеме», если прочтёт роман). По словам выступающей, герои её книги «пытались всё это разрулить, насколько могли». Поэтому она считает свой роман добрым, хотя «в нём действительно есть и горы трупов, и смертельно уставший заведующий, который на собрании зачитывает коллегам предписание из министерства колоть “эвтаназ” людям: он выразился, что “эвтаназ” хотя бы работает».

В очередной раз автор романа не удержалась от туманного спойлера: «потом произошло самое опасное, и санитар, теперь уже старый профессор, имел к этому самое непосредственное отношение, потому что именно его группа открыла то, что не надо было открывать». А, казалось бы, «всё началось довольно буднично с котиков». Кто будет читать, продолжила писательница, сам увидит, «чем всё это дело разрулилось или не разрулилось, и как нити приплетаются». Последовала читка очередного фрагмента романа, а затем еще одного, «финального и ударного» (определение ведущей), в котором герой во что-то «сильно-сильно вляпался, ещё сильнее, чем обычно, и уже, кажется, совсем вляпался»: «Он шёл так долго, что снова начал задыхаться. Опустившись прямо на землю, он без сил раскинул руки. Ни есть, ни пить не хотелось, он почти не ощущал себя живым. “Да и какой из меня живой-то? Хотя, как там было — мыслю, значит, существую. А потом мой разум растворится в этом тумане, как шарик в лава-лампе”. Он вновь мысленно перенесся в летний вечер своего детства, когда дядя привёз в жене в подарок лава лампу с красивой красно-розовой лавой...»

В романе, по словам писательницы, «есть и любовная линия, это как вечная любовь, которая героя вытянула». И в самом конце книги, обрадовала она слушателей (и будущих читателей книги) «будет хэппи-энд». В общем, по мнению самой писательницы, в романе «получился замес всего, там даже попадаются вполне себе мутные философские куски» (у автора «Санитара» всё отлично с чувством юмора). В целом, считает писательница, её «роман получился».

В заключение ведущая как издатель пообещала представить книгу на разные литературные премии (на «Книгу года» и, может быть, на «Большую книгу»), хотя и без претензий на «Ясную поляну», и обратилась с месседжем в зал:

— И помните, что что бы вы ни делали, всегда есть два фактора: у вас остаётся надежда, и за вашей спиной стоит «Санитар».