Рейтинг публикаций

Уэльбек вряд ли станет писать роман про Бодрийяра - маловато нарратива.

Поэт, от лица которого ведётс повествование, собирается в новое путешествие. Его манит Греция, культура древней Эллады. Мысленно он постоянно возвращается к предыдущей своей поездке на Греческие Острова. Тогда вместе с ним путешествовала Кора, странная, закрытая девушка, роман с которой перетёк в фазу вялотекущего противостояния. По неожиданному интересу, который Кора проявляет к предстоящей поездке, поэт (Войцеховская избегает назвать его даже по имени) начинает понимать, что его новое путешествие можно коренным образом изменить отношения с Корой. Если, конечно, ему удастся избежать прошлых ошибок, которые привели их отношения к тому состоянию, в котором они сейчас пребывают - вооружённому нейтралитету.

Дог отдыхая на травве // Хозяин где Хозяин где // Уж целый год как гот подох // Хозяин Бог Хозяин Бог // Ловил мышей дышал как шар // Его хозяин был клошар

Автор прямо не говорит, но явно намекает на Второе Пришествие. Придет оно. Только сначала надо – убить.

Бунт Арто не ограничивался социально-политическим контекстом, он выходил в область метафизики.

Не надо думать, что все, приписываемые здесь вещам и явлениям числовые коэффициенты, суть результат каких-либо, пусть и не корректных или сомнительных, но все-таки вычислительных процедур.

Тут просто дело в том, что в нынешнем, 2002-2003 году смотрел я передачу «Смак» по телевизору, которую ведет лидер знаменитой русскоязычной рок группы «Машина Времени», Андрей Макаревич. В передаче этой вместе с Андреем участвовала вокалистка группы «Маша и Медведи». И вот, она рассказывает (одновременно готовя какой-то салат), что группу её, хотели поначалу назвать так, чтоб было созвучно с «Машиной Времени», а именно «Машино Время». Ну а Андрей Макаревич оценив юмор, рассказал, что их группу «Машина Времени», тоже был в своё время план назвать «Машина с евреями». Насколько это название соответствует составу, можете сами судить по следующей фотографии.

Я понимаю, как отторгает простого читателя и сама политичность темы, и сама сложность эстетической стороны предмета. Но что поделать. Может, остались ещё любители, иносказательно говоря, не только лёгкой музыки, но и симфонической…

И вот на следующий день я пришел к Женьке домой, прихватив с собой папку и ручку в качестве атрибутов бизнесмена. Я был готов ко всему, но только не к тому, что я там увидел. Это не входило в мои тогдашние представления о бизнесе.

Я люблю Москву. Для меня не Россия родина, а Москва родина. Я не тоскую по языку русскому, а по некоей определенной ситуации – друзья, институции, темп жизни.

Вот они, документы тех лет.

Чехов, даже и достигнув вечной жизни своими творениями, своим телом Вечности не достиг, но имел Вечность идеалом, был сверхчеловек, можно сказать. Но не потому, что был красавец, много кем был любим, и много кого любил. А потому что любил недостижимое.