Библиотечка Эгоиста (под редакцией Дмитрия Бавильского)

Глава 28

После «Белого праздника» лето вошло в удушающую стадию бездействия,
которая неминуема каждый сезон. Наташе туристические поездки
были противопоказаны, и мы ограничивались утренними
посещениями пляжа, где подолгу гуляли берегом океана. Мы мечтали,
как начнем открывать будущему ребенку красоты свободной
стихии, научим плавать на доске или бегать от волн.

Гости тем летом нас жаловали не особенно: жена шумных компаний
избегала. К тому же она в связи с какими-то национальными
суевериями считала, что факт ее беременности нужно сохранять в
секрете. Она продолжала деятельность по перепродаже
недвижимости, но жара и всеобщая расслабленность плохо этому
способствовали.

С нашими неграми я встречался редко, все больше разговаривал по
телефону с Айрис, если мне нужно было найти жену. Монèк вместе с
сестричками была отправлена в скаутский лагерь на севере
штата Нью-Йорк, иногда звонила и грозилась написать длинное,
содержательное письмо, объясняющее ее чувства. Похоже, ее
смущало, что письмо может попасть в руки Наташе, а может, она
просто была не в ладах с чистописанием. Не могу представить
себе современного ребенка, овладевшего эпистолярным жанром.
Какой-то интуицией она обладала и всегда звонила, когда я был
дома один. Разговоры начинались и заканчивались ее
далекими, безутешными вздохами. Чаще всего она рассказывала о своих
спортивных успехах. Эта тема давалась ей легче прочих лишь
потому, что ее всегда можно свести к простому сдержанному
отчету. Если вспоминала о своей любви, то начинала судорожно
дышать, запинаться, мямлить или, наоборот, заявлять с
неистребимой бравадой, что вот-вот вернется и избавит меня от всех
недугов.

– Ты должен попробовать черных девочек. Я читала, что такое
переключение может вернуть мужчину в нормальное психологическое
состояние. Странно, что я раньше не подумала об этом. Мужчины
всегда в поиске, им нужно чего-нибудь новенького. Новенькое –
это я!

Я ее не перебивал, не останавливал: должен был привыкнуть к этому.
Вот я и привык. Любопытно, что я всегда узнавал ее звонки,
знал заранее, какого сорта мне предстоит беседа, и часто не
снимал трубку. Мистичность наших отношений (если можно назвать
отношениями несколько встреч и разговоров, имевших место
между нами) настораживала меня лишь тем, что я не прилагал для
их развития никаких усилий: плыл по течению, лишь иногда
пытаясь уклониться от направления общего движения. Во мне все
еще брезжила надежда, что этот псевдороман ни к чему не
ведет, а свою ответственность я понимал как лицемерную
предупредительность. Главное – не распускать рук, а там, глядишь, все
как-нибудь и утихнет. К тому же девица действительно была
привлекательна сексуально, что само по себе щекотало нервы и
будило фантазию. Мне хватало такой интриги, на большее я не
тянул. Звонила и Валя. Она обычно справлялась о здоровье
жены, рассказывала о последствиях урагана в Вирджинии.

На глаза регулярно появлялся только Джон. Одно время он помогал нам
с регулировкой кондиционеров, теперь заходил без повода –
выпить пива, развеять тоску. Его рассказы превращались в
главные анекдоты лета. По складу характера сосед был борцом за
справедливость и боролся за нее при каждом удобном случае.
Последнее время, по его словам, он спал с карабином в
изголовье. Дом напротив они когда-то купили вместе с Фрэнком,
жуликоватым и неприятным в общении итальянцем. Фрэнк исчез в самом
начале ремонтных работ: то ли попал в тюрьму, то ли нашел
лучший бизнес. Джон провел генеральную реконструкцию здания и
теперь отказывал бывшему партнеру в правах на собственность.
Мужчины ссорились, судились. По вечерам Джон не включал у
себя света, опасаясь мести приятеля. Это не мешало ему
ежедневно набираться до чертиков. По мере опьянения он звонил
домой своему менеджеру или оставлял сообщения на его
автоответчике в офисе агенства по недвижимости, куда устроился пару
месяцев назад. Он угрожал этому человеку разоблачением и
Страшным судом по причине его супружеской неверности. Никогда не
подозревал за Джоном строгости нравов: он был холостяком по
жизни, холостячество объяснял вероятностью смерти супруги.

– Зачем тогда это нужно? Хелен померла, Маргарет ушла к другому,
мать тоже померла… Нет, я в этом участвовать не буду. Только
несчастья и унижения… Мне хорошо и с вами. Со Скутером, с
Чарли. Вы не собираетесь умирать…

Ход его мыслей был плохо понятен, но за войной с менеджером Дэйвом
Хаммером явно стояло что-то личное. Абстрактная
справедливость не могла зайти настолько далеко. Джон сблизился за
последнее время с какой-то церковью или религиозной сектой, но не
мог превратиться в фанатика-моралиста. Его начинания
выглядели безобидно и даже смешно: он оставлял начальнику
напоминания о том, что люди умирают, а тайное становится явным. Дэйв
Хаммер ухаживал за некой Норой Ли, агентом по недвижимости,
женщиной замужней, темпераментной и влюбчивой. Думаю, она
нравилась и Джону, хотя он не признавался в этом. Однажды он
застал автомобиль Хаммера в соседнем лесу, его коллеги по
работе занимались в автомобиле любовью. В агенстве Джон подошел
к Дейву и сделал замечание; он сказал, что менеджер компании
не может позволять себе таких вольностей. Дейв в ответ
пожал плечами и попросил не вмешиваться в чужие дела. Когда
Наташа повторила это Джону в очередной раз, он просто побледнел
от негодования.

– Значит, ты – та-та-такая же? – спросил он, заикаясь. – Ты
оправдываешь обман? Ты тоже замужем. Как же вы живете вдвоем?

– Я же не спрашиваю, как ты живешь со своими животными.

– С ними я живу хорошо. Кто-кто, а Скутер меня не предаст. Если
между людьми исчезает доверие, работать с ними невозможно.

– Они же тебя уволят. Сколько раз ты позвонил Дэйву вчера ночью? Раз
пятнадцать? – Наташа дружила с секретаршей их конторы и
имела собственные источники информации.

– Не помню, – сказал он, замявшись. – А откуда ты знаешь?

– Вся улица только про это и говорит, – сказал я, беззлобно
подтрунивая. – Зачем ты ищешь приключения себе на задницу?

– Я лучший работник в агенстве. У меня двадцать четыре продажи за
два месяца. Вы когда-нибудь слышали о таких темпах? За что
получает мистер Хаммер процент с моих комиссионных? За то, что
изменяет жене? За то, что поучает, где я должен есть свой
сэндвич?

– А ты обедаешь на рабочем месте?

– Какое тебе дело? Какое ему до этого дело?

– Да так. Крошки летят.

– Я всегда убираю за собой.

Примерно так мы и проводили вечера, за нелепыми беседами, пивом,
крабами, сигаретами. Я не мог себе представить, что вот-вот
наша беззаботная жизнь резко изменится.