Рейтинг публикаций

Где-то ты. \ Где-то я. \ Между нами – \ Музыка печальная.

И тем же днем Энчо узнал, что «желанцы» — это зимовщики с мыса Желания на Новой Земле, а еще есть «правдинцы», «уединенцы», «соп-каргинцы». И кого еще только ни встретишь на Диксоне — перевалочном пункте полярников с острова на остров, с островов на материк и обратно, в этой северной арктической столице на берегу Карского моря.

Её мир ограничен пятачком пространства: и – беспределен.

Туман медленно полз, то густея, то редея, и в его просветах угадывалась картина – торжественное многокилометровое шествие пингвинов. По ледяной равнине, припорошенной снежком. Один, за другим не спеша, в развалочку они брели, словно человечки. Как будто плыли над самой землёй. Десятки, сотни, тысячи… Все схожи как две капли воды − в одинаковых чёрных фраках до пят. Поскользнувшись, они забавно расставляли в стороны короткие крылья, словно руки в широких рукавах, и взмахивали ими для устойчивости.

Жадное до жизни не жалеет живое. Живое жалеет даже жадное

…чувства связанные со своей страной (или любым сообществом) – будь то любовь, стыд или гордость – имеют значение лишь постольку, поскольку человек самым тесным образом идентифицирует себя через эту коллективную реальность – страну, национальность, сообщество носителей определенных политических убеждений.

Они объединены в книге «Зима» - прозой, стихами, письмами, воспоминаниями: словесным миром, выстраивающим ретроспекцию, показанную с такой лирической силой, что слова не подвержены ветшанию, угасанию, распаду…

Небытие это только порог существования, и за этим порогом – нет ничего. Даже не порог (порог это метафора), а только слово, обозначающее не существование за порогом бытия. Имя несуществующего. Небытия – нет, есть только отрицание бытия (и все эти макабрические ужасы позднего Средневековья это бытие отрицания бытия). Ведь того, чего нет – нет. И это сложность только для путающегося в словах и понятиях рассудка.

Но не дано коту признать свою неправоту.

Русские мы! Это, право, вселенский экстаз. \ Русские мы! Это прямо в ладошку гвоздь ржавый! \ Что будет дальше? Голгофа. И ты знаешь сам. \ Пой вместе, пой, коли русский, а это всё значит, \ ты – не предатель, \ не – Брут, \ ты – не Каин. \ Ты – храм, \ что на крови. И ты жертва – святая теляти… \ Ты – кто сражался все восемь безумнейших лет, \ ты – кто в подвале провел своё детство ребёнком! \ Пой о победе! Из всех долгожданных побед: \ всем вопреки, этим нацикам, этим подонкам! \ Пой, как седой фронтовик, пой, зайдясь от восторга!

...не остаться в бездне, когда есть почти райские реки, и медовые, солнечные, таинственные городки, в каждом из которых – нечто от Китежа, всё никак не всплывающего из-под метафизических вод… Есть крепкая соль провинциальности: в том числе и в том, что не сдавались городки: многие из них, сопротивлялись до последнего...

Фамадихана. Повтори три раза и запомнишь. Трех раз достаточно. Три раза, и уже не забудешь. Колдовское слово… Мне тоже сначала казалось, что не смогу запомнить… Общение с мертвыми. В Африке принято. В порядке вещей. Извлекают своих близких из могил, вместе ужинают, песни поют. То есть, жизнь ни на минуту не прекращается. Такая концепция. Ни на минуту. Ни при каких обстоятельствах. И после смерти тоже… Как вариант. Почему бы и нет?