Рейтинг публикаций

Изгородь зим, дырочка лета. \ За забором стройка, во рту конфета – \ карамелька «Взлётная» или «Барбарис», – \ считалка про яму и дохлых крыс. \ Детство было, ах, мама, детство, \ а дальше – снег, неразборчивость текста.

27 января 2024 года отмечается 80-летие Ленинградской победы – полное освобождение Ленинграда от фашистской блокады. К этой знаменательной дате петербургский поэт Евгений Валентинович Лукин написал книгу «Азбука блокадного Ленинграда», которая вышла в издательстве «Литпроект». Всю мужественную историю сопротивления невской столицы европейским полчищам поэт изложил в стихах, а художник Анна Кожина отобразила в картинках.

21 февраля в Литературном институте имени А.М. Горького состоялся вечер памяти поэта и переводчика Андрея Голова (1954-2008), организованный Игорем Болычевым.

Декарт, вставляющий бычий глаз, взятый на бойне, в дверь, чтобы представить возможности иной оптики. Достоевский, постоянно ищущий иную: чтобы объёмнее постичь мир, во всём его чёрном, траурном, светящимся, пьяном, рьяном великолепии…

Дать имя — это познать, наречь — творение завершить, на что из живых существ способен лишь сотворённый по образу и подобию Бога.

...сознание, в отделенности от живого, не проявляет в бытии ни формы, ни протяженности, ни простоты, ни сложности, ни внутренней природы, а знакомиться с сознанием можно только посредством общения с живым телом, которое в большинстве своих форм только и делает, что ошибается, поскольку его интеллекта хватает только на действия методом проб и ошибок. Даже человек пробирается к истине через ошибки и собственную глупость, хотя на самом деле это не так важно, поскольку его главная задача разнообразно жить и развиваться самому, давая тем самым пищу как собственному сознанию, так и единому сознанию всех живых существ.

Треугольник был равносторонний: \ Что ни угол: все шипы, да розы... \\ Прилетали умные вороны, \ Задавали глупые вопросы. \\ Что нам было делать? Мы молчали \ Головами круглыми качали. \ Ничего мы им не отвечали, \ Ничего мы им не обещали. \\ И случайна, и необычайна \ Наша правда это наша тайна.

Я буду принимать \ Задумчивые позы, \ Мне холодно, увы, \ Когда задумчив ты. \ Мне нравится, \ Когда пасутся козы, \ Когда предателями \ Полнятся кусты. \\ Мне миг один \ Хотя б покрасоваться… \ Ты приходи ко мне, \ Чтоб любоваться мной. \ Мне нравятся слова: \ Чужой, эвакуация. \ Все трезвые слова. \ И твой культурный слой.

Silentium sacrum: И ещё скажу! И ещё скажу! Ещё 1000 раз скажу: "Великая вещь молчание!" И сколько об этом сказано! И сколько еще скажут…

Алексей Филимонов – наш современник – поэт, набоковед, продолжает лучшие традиции мировой литературы, начиная от Данте, создавшего новый литературный язык, оказавшийся многим близок, ибо его «Божественная комедия» написана терцинами, обладающими своеобразной цепочкой рифм и мелодичностью звучания, через учение Михайло Ломоносова и заканчивая Серебряным веком, вспоминая таких ярких его представителей, как Велимир Хлебников, Владимир Маяковский, Игорь Северянин, создаёт новые слова – окказионализмы в пространстве литературно-философского направления «вневизм», основателем которого он является.

У меня журавли, как летящие дети \ по весне, по стене, по дороге вперёд, \ вот и вся мне дорога, вот и всё, что мне светит, \ что милее мне солнца, что светлей, чем восход. \ Если бы знать, как будет, я бы не отпустила, \ посиди со мной рядом, как будто дружок. \ Но откуда взять силы, если кончилась сила? \ Лишь остался след в небе – журавлиный пушок. \ Не «ходила чечётка, не гуляла лебёдка \ да во двор во боярский», во рождественский двор, \ не разбилась о быт, \расхреначилась лодка, \ не отстала от стаи – таков форсмажор!

Однажды ко мне в мастерскую с улицы зашла экстрасенс. Была весна. Солнце расписывало художественный беспорядок яркими красками. Экстрасенс — женщина с прозрачными серыми глазами.