Рейтинг публикаций

Уже в том, что Мартьянов провозгласил геологию «наукой мыслителей», сказалось неклассическое качество его созидающего мышления, а в том, что этому качеству им было уготовано верховное значение в геологическом исследовании, проявилось его парадигмальное свойство. В духе этого последнего сибирский геолог ставит вопрос, который до того не возбуждал интереса в классической геологии: «Что считать в геологии фактом?». Это вопрошание есть писк новорождённого феномена, несущего геологическому миру новое духостояние, то бишь новое геологическое мышление.

Время собирать камни, вставлять стекла и вдёргивать шнур на место: классика современной американской литературы достигает нашего берега <через годы, через расстоянья>.

"Я отрицательный персонаж" - написано на записке во рту у двадцатипятилетнего голема, и это - основной повод для написания реалистичной истории последней пятилетки ХХ века. Долмат отдыхает. Да что там Долмат, сам Селин может не "напрягать булки"!

Это действительно тотальное ПСЕВДО. Псевдо-роман псевдо-автора о псевдо-действительности. Начиная с эпиграфа сумасшедшего Анри Мишо, читающий попадает во власть сумасбродно искреннего, безумно доверчивого рассказчика. Факт повествования в том, что для того, чтобы остаться нормальным и вменяемым человеку приходится изо всех сил симулировать помешательство - брать на себя все фобии и мании мира, всю паранойю общества, всю схизу человечества.

...Если философия хоть в какой-то степени мудрость, то для нее значимой оказывается мысль Конфуция о мудрости как о способности жить в согласии со всеми. Жить в согласии со всеми удается страннику, который не претендует ни на что наше, не озабочен распределением социальных ролей и ценностей. Речь странницы-философии - это странная речь проходящего мимо, не привязанная к обыденному, к эмпирическому опыту, естественным установкам.

Понятно, что для того, чтобы обрасти ракушками мирового опыта, надобно включиться в мировой же контекст. А туда не берут на шару, как в НАТО. Туда можно вступить, только изумив мировой контекст какой-нибудь национально-культурной идентичностью. То, что в свое время не удалось Пушкину (хоть он и был хороший), - удалось Лермонтову, одному из первых протопостмодернистов.

нет, ты не пьян, но отчего-то едет крыша: \ в твоём коктейле – одиночество и боль. \ но не рассчитывай, что Он – придёт, услышит... \\ Он не придёт, – поскольку Он в с е г д а с тобой.

Предположим, некоему человеку очень сильно надоела его законная жена и он решил ее погубить. Тем не менее, убивать ее он не стал (охота потом париться на нарах!), а решил реализовать более хитроумный план. Жена этого аморального типа очень любила плавать, но плавать толком не умела.

Для тех кто остался в прошлом, // Кто в горе своё влюблен, // Весь мир на плохих и хороших, // Как в детстве злом разделён.

Будет царю известно, что евреи, пришедшие к нам от тебя, прибыли в Иерушалаим, \ город мятежный, преступный, и строят стены, закончив основание, соединяют.

Без Бланшо и Батая подходить к Брейя не то чтобы бесполезно, но опрометчиво. В крайнем случае, понадобится Де Сад, но не тот, что читался диковатым тайком в неверном свете плафонов каменец-подольского плафонового комбината…

Роман называют «авантюрной мелодрамой», но лично я назвал бы это фикшеном о нон-фикшене с элементами оперетты