Рейтинг публикаций

Уже давно она не испытывала здесь никакого удовольствия, но театр, даже любительский, был единственным местом, связывавшим ее с таинственным миром людей, живущих, как казалось, настоящей жизнью.

Беккет был секретарем Джойса. Не у каждого может быть такой секретарь, как Беккет и не каждый сможет быть секретарем у такого мужа, как Джойс. Джойс был террорист и диктатор. Он терроризировал время и читателей. 24 июня 1921 года, сразу после Янова дня, Джойс без малейшего стеснения сообщил в частном письме, что потратил на <Улисса> почти двадцать тысяч часов. Но этого Джойсу было мало.

Наверное, это были психоделические галстуки.

Толпа на плацу – разделочной доске, очерченной чернотой, двумерном днище в топкой мягкости. Суммарная плотность функциональных жизней. Племенной строй человекнувшихся в контрастах небесных спектров.

…искусство – не буржуазное зрелище, все самое важное находится вне пределов видимого, по эту сторону только симптом...

Сегодняшнее гуманитарное образование готовит пассивного зрителя, а не активного участника межличностной коммуникации. Современный этап гуманитарной подготовки явно требует превращения зрителя в актера, то есть требует "актерского мастерства": это и физическая культура, и основы хореографии, вокала, элементарной музыкальной грамоты, и практическая подготовка в сфере изобразительного искусства, и владение речью в соответствии с нормами риторики.

...человек не завершен, и поэтому далеко не каждый из нас может притязать на то, чтобы называться истинным человеком.

Один помпон Незнайкин нам звенит. \ Один помпон со шляпы той. Я помню. \ Я помню — был он синий. \ Ты помнишь, в варежках промокших мы \ в снежки играем. До сих пор играем. \ Не изменилось ничего, мы те же.

После пробудки все спускались во двор, выстраивались в шеренги по отрядам и занимались физзарядкой. Это было не самым интересным, и некоторые норовили урвать у сна еще полчаса и спускались уже к пионерской линейке. Поэтому горнист ходил по палатам и посылал в уши лежебок короткие, хриплые, упругие сигналы.

Проблемы со сном были и раньше, заснуть получалось только рядом с Рамизом – в абсолютной темноте, тишине и с ощущением крепко запертой изнутри двери. «Тебе надо спать в гробу с защелкой изнутри» – шутил он, удивляясь моей любви к его темной квартире, единственным окном упиравшейся – в стену. До сих пор счастье имеет для меня форму дворницкой, запах зиры, цвет граната на изломе, ощущение присоленной кожи рядом.

Конфликт для русской литературы неновый, что позволяет сделать вывод о том, что оба писателя (Пелевин и Лимонов - ред.), овеянных славой нарушителей табу и т.д. и т.п., принадлежат, несомненно, к самому что ни на есть классическому <мэйнстриму>, начало которому положено Гоголем и Достоевским.

Наш герой желал бы оказаться в степи, где не нужно искать дорогу – сама степь и есть путь, один широкий тракт под звёздным небом…