Рейтинг публикаций

...Сегодня русский флот заперт в черноморских бухтах, но дядя Гога пишет, что и в 1944 году выйти за боновые ограждения было смертельно опасно. Тогда нужно было защищать корабли от мин, торпед и бомб. Сегодня добавились крылатые ракеты и беспилотные катера. Задача усложнилась многократно. Уже понятно, что сегодня самый современный авианосец не более, чем удобная крупная цель, уничтожаемая одной ракетой. Скоро флот изменится кардинально. Мы должны не отставать. Мы должны вырваться вперёд.
Кроме армии и флота, у России есть ещё два союзника: физика и математика, с умелыми руками вкупе. Хочется сказать: «Вставай, дядя Гога! За дело, за работу! Ты же наш украинский академик, в конце-то концов! Заминируй подходы к Кинбурнской косе так, чтобы черноморский бычок с одесского Привоза хвостом вильнуть не мог. Перекрой фугасами русло реки под Херсоном так, чтобы птица не то, чтобы до середины Днепра не долетала, а так, чтобы и четверти пути ей было много!

Александр Островский, исконно русский драматург, часто заканчивает свои пьесы счастливым разрешением событий, но есть и пьесы – трагедии. О пьесах Чехова сложно сказать что-то однозначно. Это часто трагичные события, названные комедией, что снимает привычный пафос, делает пьесу мудрой и ажурной. Пьеса «Холопы» в этом смысле несколько зависает на периоде конца правления Павла. Впрочем, с театрально-риторической точки зрения это и есть самый верный ход.

чудовище смотрело на закат \ из глины \\
цветок \ смотрел за ним смотрящим на закат \\
из глины \ за ними ад \\
смотрели

Где треск Крещенского мороза? \ Звезда была. Была зима. \ Рождалась жизнь. Рождались слёзы. \ Рождалась счастья кутерьма. \\ В той кутерьме стихали грозы \ В течение двух тысяч лет. \ Есть жизнь. Есть радость. Счастья слёзы. \ Крещенского мороза нет. \\ Но мы по-прежнему желаем \ Друг другу мира и добра. \ Не в воду, в мир Христа ныряем. \ Он есть. Крещён Он. Жить пора.

Герои русской литературы (...) во многом личности «сдавленные» своим внутренним голосом совести. Таков доктор Астров в «Дяде Ване» Чехова – столь яркий и свободный, но полный иронии и к самому себе, и по отношению к возлюбленной, и по отношению к миру, в котором он живет (дому, лесничеству, врачебной практике). Астров, по большому счету, заключен в ряд «безнадежных» и «обреченных» героев, которые не стремятся к счастью или удовольствию. Такое «нестремление» словно пронизывает русскую литературу, выделяет ее, ставит на другой уровень.

Первоначальная идея о тотальном освоении космоса, которую пытаются реализовать в настоящее время, исходит из теории русского мыслителя Н. Ф. Фёдорова, основой которой является всеобщее воскрешение мертвецов, что сам по себе указывает на утопичность как второго, так и первого. Тем не менее, в этой идее можно найти вполне рациональные зерна, не обнаруженные доныне.

...мы можем составить психологический портрет среднего европейца, который и является создателем современной цивилизации. Это человек, готовый заключить сделку с дьяволом для достижения власти над миром, безразличный к чистому знанию, отбрасывающий рыцарские добродетели и способный на любое преступление для получения удовольствия. То есть полная противоположность тем европейцам, которые формировали систему ценностей в XII веке. Возникает вопрос: что это за люди, откуда взялись, из какого ада вылезли?

К ночи силы неба и земли пошли сотрясать нашу землю, шквальный ветер с дождём раскачивают вековые сосны и хотят сорвать с моего горелого дома временную крышу из армированной плёнки и старого гнутого железа. В небе перекрывает вой ветра тяжёлое гудение русской штурмовой авиации, уходящей на запад в ночной бой.
Что делать? Ноябрь. И стихи Томаса Худа передо мной...

Про сквозное онтологическое одиночество всех? Да вы ведь и сами всё знаете…

Меня вызвали на партком. Хотя я и была беспартийной. Но у нас зам. секретаря по идеологии была женщина, и наш начальник позвонил ей и попросил, чтобы она, как женщина, провела со мной воспитательную беседу. Я слышала, как он сказал по телефону фразу: «Она нам разлагает коллектив».

Проза Газданова рефлексивна. Повествование в наиболее характерных, «газдановских» вещах ведётся от первого лица, а всё описываемое: люди, места, события — подаётся через призму восприятия рассказчика, сознание которого становится осью, соединяющей разнообразные иногда казалось бы, никак не связанные звенья повествования.