Рейтинг публикаций

Проснусь: опять понедельник, вот ведь напасть какая! На стене хрупко-прозрачно дрожит солнечный треугольник. Первая мысль: вдруг жара обманет? Дверь настежь: о нет! Не обманула. Звон этот. К каждому цветку прильнула пчелка, пьет жадно, пьет – не напьется. Огромная зеленая муха, гудя, летает в солнечной комнате, от окна к столу, кружится над моей головой, мешает писать. Муха умная. Зажигательное стекло собрало лучи в точку, жжет мне грудь. Дух огня. Дрожит маревом над насыпью, у шпал, в золоте лютиков, Алжир, Танжер, дуновение чумы, белки араба. Купаюсь посреди столбов; трехгорное облако, свист железнодорожный, рельсы кудрявятся.

Закружился, заклубился на душе туман. \ Я неверным сном забылся, \ Этот сон – обман. \ В нём предательство, измены, \ В нём пустая ложь. \ В нём, как кровь из вскрытой вены, \ Льётся грустный дождь, \ Там пустынные бульвары \ В такт моим шагам, \ Говорят, вы были парой, \ Говорят, вы были парой… \ Говорят, вы были…

Братья и сестры, сестры и братья! \ Раскройте друг другу шире объятья! \ Но черепа не раскрошите! \ В объятьях друг друга не задушите!

Как любил я коридоры \ Полутёмной зимней школы \ В час шестой, после занятий! \ Звук раздастся одинокий; \ Кто-то гулкие ступени \ Просчитает каблуками – \ И опять темно и тихо… \\ В этот час я наблюдаю \ Сад, в сугробах, заоконный, \ Синий сумрак в белой раме… \\ Из натопленного класса \ Шумный ангел Боттичелли \ В зимний сад летит к Марии \ В потемневшую беседку. \\ Ни стекла не замечая, \ Ни за партой – третьеклашку.

Вспомните опыт Марселя Пруста, в основе которого не поиск истины, не открытие и разработка нового литературного стиля, не описание нравов и характера времени и т. д., а жажда оживления, обновления, наполнения себя жизнью и жизни собой. Это не мысль, не логика, не концепция, это чистой воды эмоция, или, используя образ человека из подполья Достоевского, "хотение", желание. В определённом смысле желание представляет собой базовый, если не решающий элемент настройки внимания, его движущую силу...

...на этих страницах не беллетристика, а живая иллюстрация и житейская параллель к моей философской системе (изложенной в полноте в других моих работах). Помимо прочего я пытался в этой системе увязать в некое целое такие понятия как «личное счастье», «личная память», «личное прошлое» и «сокровенное благо». Ведь это, собственно, всё что у нас остаётся, когда все иные планы, цели и замыслы не состоялись или предали нас...

Французский философ Мишель Фуко подробно описывает в своей книге «История безумия в классическую эпоху» факт определения категории «безумия». Философ подчеркивает, что для этого определения нужен вовсе не диагноз. Диагноз создает или уничтожает «объект знания». Медицинский дискурс безумия создает на протяжении столетий образ сумасшедшего, или наоборот – стирает его. Имеется в виду, что для истинного определения статуса безумия нужен, по Мишелю Фуко, юридический фактор, который и будет «контролировать» семантическое значение.

Его глаз не «идеальный орган желания». Непривычный стиль изображения не позволяет зрителю сохранить «приличную» дистанцию, не заполненную мифом или историей. Боязнь не выдержать напора сенсорных стимулов, давящих на нас снаружи и изнутри. В мире Шиле никто не знает покоя.

вылепливаю кое-что из ничего \ такого не было и вот, извольте, стало \ здесь с Сотворения чего-то не хватало \ но я слепил и вот оно, оно!..

Косные ортодоксы не признают сложностей жизни и всё делят на чёрное и белое. Но образ гения не может поблёкнуть от слова правды.

Вечность в своем бесконечно текущем времени обеспечивает существование в настоящем конечных меняющихся форм как живых, так и неодушевленных. Но откуда берутся эти формы и каким образом доставляются в бытие? И почему они конечны в своем существовании?

Причинность и закономерность воспринимались как нечто противоречащее природе, ниспровергались как нарушение естественной свободы. Судьба, а не бездушные причинные связи правят миром! Молодой Эрвин Шредингер в 1922 году провозгласил освобождение от предрассудка абсолютной причинности, выражая свои мысли буквально в моральных (квазиморальных у Формана) выражениях, по существу проецируя их на социальные отношения.[6] Макс Борн весной 1928 года, бичуя причинность как детерминизм, утверждал, что «такая концепция природы является детерминистской и механистической. В ней нет места свободе любого рода, будь то воля или высшая сила».[7] Примечательно, что крайность тотального механического детерминизма прошлого периода с его простыми и «очевидными» взаимосвязями заменялась противоположной крайностью, в основе которой была тёмная стихия и «наслажденье битвой жизни».[8]