Рейтинг публикаций

Грибоедов и Одоевский состояли в родстве не только по крови, но и по духу. Возможно, в образе главного героя «Горя от ума» Александра Чацкого – горячего борца с крепостничеством, косностью, несправедливостью – нашли воплощение некоторые черты Александра Одоевского. Сам он ощущал то самое «горе от ума» – разлад между разумом и чувствами: «ум может ли быть в вечном согласии с сердцем?» «Ум с сердцем не в ладу», – говорил о себе Чацкий.

Зачем я вспоминаю всё это? Волошин в «Истории моей души» писал: «Всегда надо в себя смотреться – что там, не заржавело ли что из чувств?» И чтобы не заржавело – надо время от времени прочищать этот внутренний механизм души, памяти.

И ещё она жалела негров. Какая бы неприятность со мной ни приключалась, она с укором напоминала: «А как же негры в Америке?» И я пристыженно замолкала: действительно, что все мои беды по сравнению с несчастьями чернокожих! Сразу вспоминалась «Хижина дяди Тома»: Элиза, убегавшая по льдинам с грудным ребёнком на руках, которого собирались продать в рабство, смерть старого доброго Тома, свои слёзы, капавшие на страницы... Может быть, поэтому моей любимой куклой была не роскошная немецкая дива, которая восседала на комоде, как на троне, и, казалось, нимало во мне не нуждалась, а потрёпанная целлулоидная негритянка, названная мной Томой в память о замученном герое книги.

Век-волкодав, а ныне век-шакал \ Зовёт любовь во тьме и воем смерть пророчит, \ Шакалий голос липко кровоточит, \ Не зря шакал свой век шакальи ждал.

Алхимики, отфотошопя зло, \ Заполучить добро упрямо тщились, \ Печалились, в неведенье томились \ И злобно злились, зверствуя зело.

…Когда ж заря? Ночь не уходит, \ вина осталось на глоток \ и сонный гость сквозь шторы смотрит - \ не загорелся ли восток…

Ему несносно захотелось уехать туда, в богом забытую, всеми покинутую деревушку, и как бы для смеха названную Городок.
Придя в сознания вспомнил, что когда-то от Волхова моста до Новгорода ходил маленький пароходик «Заря». Если успеть на Вишерскую электричку, – она без остановок, – тогда поспею.

Вот уж заморозки. Осень, \ Вдруг, зимою обратилась. \ Ветер северный ударил \В ноздри свежею струёю \ И повлёк воспоминанья \ Ледяным хрустящим шлейфом. \ Словно Снежной Королевы \ Сани в выси пролетели \ Над вечерней черепицей; \ Будто девочка в шубейке \ Пальчики дыханьем греет, \ И бредёт, бредёт сквозь вьюги \ В царство Снежной Королевы. \ Там, во льдах застыло сердце, \ В лыжной шапочке, поэта.

При том, что общество и государство часто понимались по аналогии с машиной, система как целостность сходна не с механизмом, а с организмом. В рамках органической модели отдельный частный элемент связан не только с другим частным элементом, но и со всей совокупностью элементов. Именно поэтому целое способно влиять на частное, а частное оказывает влияние на целое.

Интересное ощущение – читая роман, как будто взрослеешь с героем.

В системе боевых знаков отличия Российской империи появилась особая награда — Георгиевский крест. Крест, как таковой, был символом самопожертвования, крепко связанным с именем Господа нашего Иисуса Христа. Подвиг, самопожертвование, крест объединяло одно слово — «храбрость». (...) Случайно или нет, но в Красной Советской армии не будет награды за храбрость. В армии современной России сохранили советскую медаль «За отвагу», но значение ее принизили введением ордена Мужества. Ведь отвагу и мужество считают синонимами. На самом деле это далеко не так.

Никакое наше отчаяние перед ужасным состоянием мира не отменяет того факта, что сущность мира и индивидуальной судьбы всегда была катастрофичной: видимо или невидимо. Без давильни нет сока. Сока духа, хотя бы капли; хотя бы силуэта коровы. Самые отчаянные вопли доносились из уютнейших жилищ спокойнейших времен.