Рейтинг публикаций

Впервые этот сон увидел перед свадьбой, было неловко, вроде от содеянного чего-то постыдного, однако, желание вновь и вновь увидеть его, овладело им. В его жизни было всё: красивые женщины, престижные выставки, звания, награды, но чувств как от той, мимолётной встречи больше никогда не испытывал.

Утром солнечным меня \ Привела зачем-то мама \ В незнакомый, шумный, общий \ Дом, где хочется заплакать, \ Где – в столовой скучно, скучно \ Есть сырок творожный мокрый. \ И боярышник пунцовый \ Рвать не хочется в саду. \ Мякоть жёлтая безвкусна. \ А сырок творожный сладкий \ От солёных слёз промок: \\ Никогда никто за мною \ Не придёт сюда – не скажет: \ Вовочка, пойдём домой! … \ Так и вырасту из формы: \ Станут коротки мне брюки; \ Вверх манжеты по предплечьям \ Поползут; по швам рубашка \ Затрещит; в локтях протрётся \ Серой шерсти пиджачок. \ Из мышонка-первоклашки \ Как-то вырасту я чудно \ В непослушного подростка, \ А мгновения спустя, \ Стану для детей отцом я, \ Стану дедушкой для внуков.

Вообще это был самый больной вопрос в командировках – страх насилия. Жизнь подставляла ловушки на каждом шагу. То автобус сломался и высадил меня в поле, откуда приходилось добираться до места в кромешном мраке. То номер в гостинице не был заказан заранее, меня встречала на двери табличка «Мест нет», и некуда было идти на ночь глядя.

Василий – крепкий хозяин. «Хозяин концлагеря» – ядовито шутит сосед Василия – прапорщик Головин. В этих словах столько же правды, как и в том, что он, Головин, прапорщик.
Первая правда. Василиев огород обнесён «колючкой». Это колючая проволока разных сортов. Одна похожа на немецкую времён мировых войн.

Январит крупногабаритно – \ И хочется укутать нос. \ А снег хрустит так аппетитно \ Так вдохновенно лишь в мороз. \\ Вот валенки пришли с балкона, \ Цигейка голос подаёт. \ Заря – бессмертная икона. \ И гостя намывает кот.

1-3 номер известного журнала «Дон» разнообразно и густо знакомит читателя с художественным творчеством священников: и огни, вспыхивающие в недрах их текстов, зажжены по-разному: но никто неколебим в вере, равно – никто не грешит пустословием...

…Вот так я проворачивала неверной рукой этот бриллиант перед глазами, близоруко щурясь. Граней у драгоценного камня множество, но он образует единую вселенную.

Наконец я обратил внимание на то, что иду от деда справа, а младшие, тем более дети, должны идти слева и не забегать вперед старшего. Об этом мне не раз говорили дома. Почувствовав, как лицо мое покраснело, я перешел по левую руку Ильи Кирсановича.

"Было совещание у главврача, и он доложил, что Сталин, товарищ Сталин, должен подписать приказ, чтобы изготовили таблетки от смерти, никто не будет больше умирать".

...У них была стойкая аллергия на эту самую культуру, будь она неладна. Что ж поделать, если канал, который им было доверено возглавить, носит название, при звуке которого хочется схватиться за пистолет? И о зрителях этого канала они судили по себе и себе подобным. В этом я очень скоро убедилась.

Они шотландские – эти песни: слишком всеобщие, чтобы принадлежать одной нации.