Рейтинг публикаций

Фактор времени является неотъемлемым элементом сознания, не существуя вне его. Для сознания любого живого существа характерно два вида времени – собственное время каждого живого существа (его настоящее) и внешнее время, формирующееся всей совокупность живых существ. Первое как бы вкладывается во второе и поэтому не отмечается человеком.

Рок-музыка – это поросль песенно-сценического жанра, и всё образное встроено в неё изначально. Второй её исток – джазовые наигрыши и импровизы. Это уже нечто от зримых образов отходящее – самоуглубляющееся, медитирующее и всякие переливы души изысканно кодирующее. Однако джаз, поскольку он есть камерно-лирический жанр, не дотягивает до масштабного симфонизма – аналога литературных эпопей. Великое откровение рок-музыки семидесятых – её элитная поросль, так называемый «симфорок» (или «прогрессивный рок») – новый небывалый синтез эпоса и лирики и его изысканная связь с событиями и зрительными образами насущной жизни.
Странно это для меня начиналось.

Человек жив, пока мы его любим. Поэт не умирает, пока он живёт в сердце любящего его читателя. А ведь многие прекрасные поэты серебряного века почти неизвестны широкой массе людей. И, значит, как бы мертвы для них. А ведь это целый пласт нашей культуры. Мне захотелось возродить, оживить их имена в нашей памяти, даровать им это бессмертие в наших душах. А. Кушнер писал мне в одном из писем: «Вам благодарны тени всех поэтов, о которых Вы рассказываете». Мне хочется верить, что это так".

В основе действий человека, так же как и всех других живых существ, находится отнюдь не мышление, а информация и сознание. Именно орудием сознания являются все живые существа, включая человека, способные мыслить благодаря своей структуре, которую актуализирует сознание.

Какие пиджаки! Какие лица! \ В романе “Бесы”, помнится, таков \ Губернский бал. На выданье девицы \ Так некогда искали женихов. \ Нечаянно попавший в очевидцы, \ Я с любопытством сущего осла \ На высший свет глядел из-за угла.

Вообще это был самый больной вопрос в командировках – страх насилия. Жизнь подставляла ловушки на каждом шагу. То автобус сломался и высадил меня в поле, откуда приходилось добираться до места в кромешном мраке. То номер в гостинице не был заказан заранее, меня встречала на двери табличка «Мест нет», и некуда было идти на ночь глядя.

Надо признать, что я муза так себе оказалась, не столь жертвенная, как жена Набокова, к примеру, не столь понимающая и нежная, как супруга Достоевского, в общем, дерьмо, а не муза. Потому то мы и живём теперь в раздельных комнатах, пересекаясь лишь на кухне и в туалете.

Блошиного рынка возвышенный дух \ ослепительней золота, серебра серебристей, \ трепет сердец, дрожь ног, век и рук, \ хлеб и вино — евхаристия, \\ (...) Не базар: не торгуются, не орут, \ освящают талант, познанье и труд, \ взгляды отчаянно необычайны, \\ знаки, меты любви и беды, \ красоты и величья следы, \ всем владеют не деньги, но тайны.

– Да бесполезные уже эти твари, в смысле, кони! Раньше, да. А сейчас… – так рассуждали два лежащих рядом друг с другом смартфона, два новых интеллекта. Я почему-то их слышал.

Дай что ли ты мне сигарету! \ Пока я иду, словно без тормозов. \ мне всё здесь Евангелие! Просто всё!\ На космос весь и на планету! \ Пока перейдём, проплывём и всосём, \ пройдёт и зима с весной, летом! \\ Итак, эта улица – рыбная мгла! \ В квартире на пятом я здесь прожила \ всю молодость, зрелость и старость, \ а улица – это асфальт и бетон, \ как с кирх православный доносится звон, \ с антенн так вороны срывались! \\ (...) Одной только улице, как янтарю, \ Космическая, только с ней говорю, \ с её небом, солнцем, Окою! \ Мел крошится, ибо блажен, кто учёл, \ мне только сюда, словно бы в лодку-чёлн, \ с другими на кой мне? \ На кой мне!

Ибо гроб — это вовсе не гроб, а ночь, такси, легкий ветер. \ Ибо смерть — это вовсе не смерть, а так, переезд в новый город. \ Видишь, неба загаженный птицами холст и над ним распорот \ гвоздями диодных лучей: Хесед, Гвура и Кетер.