Рейтинг публикаций

Система как общественная целостность пребывает в состоянии постоянных изменений. Относительно стабильные периоды в жизни системы можно определить как её устойчивые состояния. Каждое из таких состояний обладает определённой конфигурацией. Относительная устойчивость означает, что нечто может пребывать в потоке времени достаточно долго, но, тем не менее, такое пребывание имеет начало и конец. Любое состояние системы – преходяще.

Стремление к познанию человеческой души привело Гоголя к самопознанию и Богопознанию: «О, как глубже перед тобой раскрывается это познание, когда начнёшь дело с собственной своей души! На этом-то пути поневоле встретишься ближе с Тем, Который один из всех доселе бывших на земле показал в Себе полное познанье души человеческой». Неизбежное следствие самопознания – самовоспитание: «узнавать душу может один только тот, кто начал уже работать над собственной душой своей».

Поскольку определение Л. Н. Гумилевым динамики целостных сообществ, который поименовал их этносами, достаточно проблематично, постольку имеет смысл на ряде примеров определить динамику целостных сообществ по их активности.

И – словно неизрекаемая мощь становится изреченной: кипит всё, сияет, клубится, и ложится одной из основ русской поэзии, русского космоса державинская вечная ода.

Люди не выносят искренности. Искренность другого существа для человека непереносима. Отчасти поэтому мир утонул вначале в наполовину-искренности, потом – в четверть-искренности, а потом во лжи: почти постоянной и беспробудной. Была бы для человека переносимой искренность человека-ангела? Едва ли. Здесь какие-то фундаментальные препоны. Несовпадения контекстов, когда, скажем, благой порыв кажется другому человеку высокомерием или наглостью или разнузданностью. Утрачена некая таинственная основа для искренности. Это, возможно, и есть одна из сторон бездны "грехопадения".

По нему плакала большая сцена. Он не просто читал лекции — он разыгрывал их, импровизировал, бегал по аудитории, представлял разные сценки в лицах, очаровывал обертонами своего бархатного голоса. (Позже, когда прочла, как читал свои лекции Андрей Белый, всё время вспоминала своего Тючкалова).

Всё поэтично очень, абсолютно не проверяемо, и живёт, живёт, привлекая умы, века….

«Я сам не ожидал, как много можно сказать в нём <«Воскресении»> о грехе и бессмыслице суда», – писал Толстой 30 сентября 1898 года своему другу и стороннику, впоследствии – биографу Павлу Ивановичу Бирюкову.

“Мы отдохнём! Мы услышим Ангелов, мы увидим всё небо в алмазах, мы увидим, как всё зло земное, все наши страдания потонут в милосердии, которое наполнит собою весь мир, и наша жизнь станет тихою, нежною, сладкою, как ласка. Я верую, верую...”

Таня в школу не ходила, \ Таня смуглая болела; \ А когда на день ли, на два \ Приходила – приносила \ На худом лице два чёрных, \ Два, с огнём чудесным, взгляда… (...) Что запомнилась мне Таня \ По фамилии Ершова – \ Много лучше посещавших \ Ежедневно нашу школу? \ Словно названой сестричкой \ Мне болезненная Таня \ На закате горьком стала…

Надо признать, что я муза так себе оказалась, не столь жертвенная, как жена Набокова, к примеру, не столь понимающая и нежная, как супруга Достоевского, в общем, дерьмо, а не муза. Потому то мы и живём теперь в раздельных комнатах, пересекаясь лишь на кухне и в туалете.