Рейтинг публикаций

...поэма представляет собой уникальный случай сочетания изощренной формы и бедности мысли. Я бы сказал, что как литературное произведение, «Божественная комедия» – это своеобразный курьез, идеальный по форме и ничтожный по содержанию.

Василий – крепкий хозяин. «Хозяин концлагеря» – ядовито шутит сосед Василия – прапорщик Головин. В этих словах столько же правды, как и в том, что он, Головин, прапорщик.
Первая правда. Василиев огород обнесён «колючкой». Это колючая проволока разных сортов. Одна похожа на немецкую времён мировых войн.

Сколько раз я порывался \ Бросить вас, мои хореи, \ Дать вам вольную: летите \ К синим звёздам во Вселенной! \ Млечный Путь минуйте скоро – \ И смуглянку Андромеду! \ Уходите, уходите \ Дальше в космос неизвестный! \\ Но не мог я отказаться \ От весёлых ваших игр, \ От печали неизбывной \ Всё о прошлом, вечерами, \ В час, когда с зелёной лампой \ Я беседую, в молчанье, \ И ко мне приходят чудной \ Чередой – воспоминанья… \\ Я не смог… да и не надо \ Мне искать тревоги новой \ В новых песнях: нет в них счастья. \ Нет тебя в них, ангел с тёплой \ Недоверчивой улыбкой.

«Я сам не ожидал, как много можно сказать в нём <«Воскресении»> о грехе и бессмыслице суда», – писал Толстой 30 сентября 1898 года своему другу и стороннику, впоследствии – биографу Павлу Ивановичу Бирюкову.

Он, как солнечный луч сквозь простор занавески, \ он, как наша Россия, где вморожены звёзды. \ И когда я гляжу на икону, где Невский, \ а гляжу я в глаза им, молясь, коль не поздно, \ им – святыням моим, \ им – огромным, небесным! \\ Цепенею от нежности по-новгородски, \ задыхаюсь по-полоцки пред полководцем! \\ Я ношу её в сердце, под сердцем и возле \ и кладу в изголовье с нижайшею просьбой: \ - Спомоги русским выстоять в битве с фашнёю, \ спомоги нам не сгибнуть под чёрной волною!

…Он вернулся мыслью во вчерашний день. Вспомнил ее глаза в отсветах фонарей и от неожиданности радостно улыбнулся – на некоторое время совсем забыл о ней – самом объемном воспоминании последних часов, опять зациклившись на самом себе. “Анна, – мысленно растянул слово и улыбнулся. – Надо же… Анна…”

...Жизнь полная. Ком в горле. Мокрая подушка. С бугров, косогоров, бессонно, бесшумно. Шторка-луна, набережная южного рая. Убаюкает в колыбели, бульканье, вздохи, затонувшие города. Спит, царица Савская. Стрелы огненные. За бесповоротной спиной. Орел? Белгород? Паспорт показать. Блеск, тень. Ехать и ехать, слушать и слушать.

Меня неизменно поражало и поражает, как могла чуть ли не вся художественная и мыслительная элита двадцатого века работать на технизированную цивилизацию, то есть говоря попросту на велиара, затаптывая культуру, которая всегда локально-почвенна и в этом смысле приватна. Боги всегда домашни, иначе они становятся идеологическими колотушками. Или звонкой пудрой для лжепоэзии. Культура – это не просто домашне-ландшафтное состояние человеческого вещества, но застенчиво-целомудренное его состояние; это сама наша никому и ничему не подчиненная потаённость, то есть нечто непродажное.

Поэма создавалась до СВО, в период Минских соглашений, которые длились с 2014 года по 2022 год и постоянно нарушались украинской стороной. Призыв к миру обращен в первую очередь к украинской политической нации, направившей военную машину своего государства против русских Донбасса, отстаивавших свое право на язык, культуру и мирную жизнь.

Умных людей часто смешивают с людьми креативными, тогда как эти творческие персоны могут быть умными или нет, но они остаются креативными значительную часть жизни, а вот люди умные, образованные, разносторонние, имеющие на всё вокруг свое мнение, очень часто креативностью не обладают, и способны только, в лучшем случае, развивать или поддерживать начинания творцов нового. Поэтому неплохо было бы найти истинное основание, на котором покоятся и те, и другие.

«Лебединая песнь» писателя вылилась под его пером в вековечную мечту русского национального сознания о чудесной жар-птице. В фольклоре эта сказочная птица олицетворяет волшебное заступничество. В повести Лескова мифопоэтический образ жар-птицы представлен в новом – христианском – контексте понимания и является выражением авторской ценностно-мировоззренческой позиции.