Литературная критика

…лекции о времени, его сущности, его происхождение – и тотальной силе; его произрастание из магического, равно мистического числа – читал лошадям: Хлебников, зачем-то вернувшийся из Персии, где его признали дервишем, и даже подарили соответствующий халат, не считал, что лошади глупее людей – и не способны понять про время, про которое понял сам… нечто математически-поэтическое…

 Глаза благородных животных – цифровые озёра жизни: и плазма бытия, просвечивающая в них, отливает иной, нежели у людей, густотою.

 Лошади внимали блаженному.

Лошади слушали дервиша, занятого математической формулой бытия не в меньшей степени, чем обновлением языка, кодами корнесловия, новыми областями образностями, островами очищенной эстетики.

…Хлебников приходил к Вячеславу Иванову: гуру символизма, и просто предлагал ему стать сопредседателем земного шара…

 Возможно он, бездомный и безденежный, ведал альфу и омегу подлинного управления, исключающего тиранию, но строящегося на гармонии любви.

…пространство всегда –насыщенное; Хлебников, совершающий двойное путешествие на товарняке, пополняет пространство своеобразной мерой себя.

 Ритмы речи толкуются им расширительно; а в темноте записанная поэма утрачена, вероятно, но… какое до этого дело дервишу? Ведь существует надмирное пространство, куда включено всё сочинённое: лучшее из – и Хлебников соприкасался с оным – энергией мысли.

 История подлинности не нуждается в концепциях, но собственное осевое восприятие времени – Хлебниковым – вполне тянуло на концепцию.

 Сказка слагалась в словесный орнамент.

Возможно, поэту-дервишу стоило остаться в Персии, где звучали совсем не похожие на сказки, используя которые, он живым бы мог уйти в бессмертие.

 Жизнь, проведённая в запределье: стране, творимой мистикой своего, ни на кого не похожего бытования…

…он вывел формулу души Пушкина.

Он создал мир без тяготения, и возможно, знал, что необходимо миру, связанному с тяжестью тяготения: но знание это… было за границами человеческого восприятия.