Рейтинг публикаций

Я временно забыл обстоятельства собственной смерти, но помнил о тотальной синхронизации всех событий, замкнутых на меня

Мир рушится. Все, что тебя когда-либо окружало, теряет четкость очертаний, теряется в суматохе бытия. Ты живешь, существуешь, плывешь по течению с той скоростью, с которой оно тебя несет. Просто расслабляешься и отдаешься потоку, не ломая голову над выбором направления. Но всегда ли ты поспеваешь за ним?

Красота – это не свойство, это предмет, она быстротечна и бывает святой или порочной.

Они любили друг друга. И всякий раз, занимаясь любовью с другими, с другими кушая кофе и выпивая чифир, получая завтрак в постель, отправляя блевотину в унитаз, они улыбались, и душа их цвела, согреваемая любовью. Я никогда не видел такой замечательной пары.

Они ходили кругом. Люди. Счастливые люди — царила суббота. По правде, не особенно счастливые — во всяком случае не такие, чтобы светиться от счастья. Более несомненно, что никому из них не было дела до Афанасия. И того, что происходит в его голове. Но ему и самому уже было плевать на свою сумеречную зону. Блаженный, он отдавался внезапно нахлынувшему счастью: просто ходил, просто смотрел, просто дышал.

В современной цивилизации человек остался один, в полном и тотальном одиночестве, без помощи и поддержки, выброшенным из родового мира в бесконечную вселенную, в которой он неожиданно для себя обнаружил себя совершенно «голым», атомом, не имеющим частей, посредством которых он мог бы с кем-нибудь сцепиться, атомом, единственным и неизбежным спутником которого является пустота...

...я оседлаю фонарь, в воздух подымусь, на луну попрусь, головой взмахну, земле что-то прокричу и полечу – к зелёному лунному врачу, чу-чу-чу, ча-ча-ча, морда просит кирпича...

...даже с рыночной точки зрения сочетание милых эротических вензелей с живым душевным надрывом – нерентабельно

Но неизменным оставалось одно: дальше на восток ходить нельзя, земля была нехоженой, неезженой, пустой, обещала забвение. Оттуда не то что не возвращались – туда просто никто не ходил, потому что нечего там делать честному человеку.

...Речь, в самом деле, будет идти о новом переводе ветхозаветной <Книги Екклесиаста>, которую переводчик имеет смелость именовать <Книгой о Собирателе мудрости библиотеки Александрийской>, первом ее библиотекаре - Деметрии Фалерском, а также - об истории перевода первых ветхозаветных книг с древнееврейского на греческий, инициатором которого и явился Деметрий, покровительствовал же переводу - Птолемей II Филадельф.

Андрей докурил сигарету. Щелчком бросил бычок в старое кострище. Поежился от сырой прохлады вечера - в лесу уже вовсю пахло осенью. И решил, что пойдет на омут, чтобы не растерять всю свою решимость искупаться, постепенно сходя в воду на пионерке. Об омуте в детстве ходили страшные истории - вот как-то одной девушке свело ногу ледяной водой, она захлебнулась и тело отнесло вниз по течению на несколько километров. А позапрошлым летом одного пацана из пионерлагеря затянуло в водоворот, он прыгнул с тарзанки и головой ударился, пока очухивался, затянуло, там, на дне, такие завихрения от родников, знаешь? Ему рыбы глаза выели.

Паскаль, как старый добрый часовщик на старинной башне, который уже век смазывает, чистит, исправляет и не даёт остановиться ветшающим часам, показывающим, «какой час дня мы переживаем в христианстве».