Рейтинг публикаций

...самое опасное, что можно поручить таким людям, как он — это власть...

...цивилизация в её западноевропейском варианте не оправдала надежд человечества, приобрела приспособительный характер, прониклась какой-то роковой обречённостью перед действительностью. Причинные отношения сменились утилитарно-прагматическими, однако зависимость человека от внешних ему условий существования приобрела при этом более фатальный, более всеобъемлющий характер, чем когда бы то ни было.

Некоторые уехавшие из России сейчас – талдычат про «совок», ужасную власть, бедность и грязь, грубость и обиды... Кто с ненавистью, кто с презрением. Можно только пожалеть людей, проживших лучшие молодые годы, учившихся, любивших... а запомнивших – совок, грязь, нищету... (...) Мы и есть то, что носим с собой.

И то, что было далеко, вдруг стало ближе, И навсегда осталось там, в Париже...

Скрестив на руле ладони, и упав в них лицом женщина думала – Неужели, неужели, неужели… Слова сливались в долгую, непрерывную линию, она тянулась бесконечно, серея тупостью и страхом.

Осмыслить подлинное можно, лишь утратив его, почувствовав собственную искусственность. Осознать смысл подлинного можно только, сделавшись другим. Знание о подлинном означает твою поддельность. Подлинное не может осознавать собственной подлинности.

Роману Кривушину 30 лет. Он родился в Казахстане, закончил гуманитарный факультет НГУ, ныне обитает в Новосибирске, в качестве аспиранта Института философии Сибирского Отделения РАН. Больше мне ничего про него не известно. Хотя, если судить по его блистательному рассказу, человек он весёлый и интересный. Впервые <Смерть Деррида> была опубликована в новом интеллектуальном сибирском журнале <Кто Zdes?>, который не имеет сетевой версии, существует только на бумаге. Именно поэтому мне было важно показать его в режиме on-line.

...в этой последней темнОте человека, в которую каким-то страшно контрабандным образом проник Достоевский, вот в этой, возможно дикой, смрадной, подлой темноте и кроется самое главное для человека, именно в ней живет его надежда и спасение.

Номинально это был все еще город, но уклад жизни здесь соблюдался почти уже деревенский. В две стороны тянулась улица одноэтажных деревянных домов, пыльная дорога была не асфальтирована, покосившиеся гнилые заборы наводили уныние и, как ни странно, одновременно вызывали и какое-то очарование, доступное лишь сердцу человека, родившегося в России. Даже моему сердцу.

«За ним ухаживает грузин, доктор медицинских наук. Для ЦКБ – это было бы нормально. Но где он и где «Кремлевка»? А вот доктор наук в горной хижине абы кого не лечит. Тем более, здесь, на Кавказе. Значит, им известно, что он – президент. Впрочем, им самим, может быть, и нет. Только тем, кто за ними стоит. (...)

танцующие сбрасывают оболочку \ что там внутри? \ ты обнажён, нежен, беззащитен \ о, счастье! Ты есть