За тёплым хлебом –
Борис Екимов –
(20/01/2003)
Сегодня в <блаженстве> публикуется мой любимый рассказ. Буквально. То есть - до буквы и без всяких там тайных кривляний. Я вообще обожаю рассказы Бориса Екимова, и всегда их читаю запоем, с хрустом, как соленые огурцы, мечтая, чтобы оставалось побольше, но этот - первый среди равных по особым причинам.
Десять последних –
Вера Павлова –
(20/01/2003)
Когда я попросил Веру Павлову дать в <Топос> стихи, она сначала думала о какой-то тематической подборке (гм, какие тематические подборки могут быть у поэта Павловой, когда в голова одна любовь, любовь да нега...), но потом просто прислала связку своих самых последних текстов - лирический, типа, дневник, эпизод жизни (стихи же, как мы теперь знаем Вера сочиняет всегда), кусок дымящейся повести... Какие, какие, говорите, подборки? Да вот такие!
Разговорный жанр жизнетворчества. Беседа первая –
Вадим Темиров –
(20/01/2003)
Собравшись вкруг сосновости лакированных досок яффски купленного застенка, мы по обыкновению предались верликийскому и прихотливому разглагольствию о пережитом за последние годы. Этот визит Вадимуса оставил в хадерских закромах груды не по-конски даренных зубастых книг Бытия, из которых за чаем и чаем, не чаем уж черемисов поддых: не ясно как в диссертантски крученыховском аде очитать, взыскательно оглазастить все эти белесые страницы.
Разговорный жанр жизнетворчества. Беседа первая –
Денис Иоффе –
(20/01/2003)
Собравшись вкруг сосновости лакированных досок яффски купленного застенка, мы по обыкновению предались верликийскому и прихотливому разглагольствию о пережитом за последние годы. Этот визит Вадимуса оставил в хадерских закромах груды не по-конски даренных зубастых книг Бытия, из которых за чаем и чаем, не чаем уж черемисов поддых: не ясно как в диссертантски крученыховском аде очитать, взыскательно оглазастить все эти белесые страницы.
Черный <консерватор> –
Иван Поликаров –
(17/01/2003)
Вся честная-благородная общессность, грызя ногти и ежечасно меняя памперсы, трепещет и ждёт выхода нового <Консерватора> под редакцией Великого Царя Ужаса и будущего Фюрера Межгалактического ГУЛАГа Мити О. Говорят, многие уже взяли билеты в Из...аиль и обратно в Баку. Я тоже волнуюсь, понятное дело.
АРТЕФАКТ. Дневники Мини Саксина (часть шестая). Октябрь 1938 год –
Владимир Глухов –
(17/01/2003)
На столе стоит керосиновая лампа я перерисовываю ботанику осталось раскрасить диаграммы и дорисовать рисунки. Пришел монтер и исправил повреждение на столбе. Пил чай. Рисовал. Писал дневник за 17-е. Лег спать в 11-ом часу. P.S. Нынче утром лужи покрылись льдом и везде иней. Мороз.
Гном –
Андрей Башаримов –
(17/01/2003)
Новый рассказ от питерского подпольщика, хорошо известного читателям нашей библиотечки, короткий, как сам персонаж этого текста. Этим, кстати, и интересный - обычно, Башаримыч ваяет монументальные полотна (<Инкрустатор>, <Пуговка>), для его творческой манера важна длительность, протяжённость, медленный разворот и гниение дискурса, а тут - такая малость. А манера - она всё та же, манеру, её не пропьёшь. Пустячок, а приятно.
Стихотворения –
Эмили Дикинсон –
(17/01/2003)
Не знаешь, кто ты и каков,/ Пока, на трубный вой, / Не встанешь прямо, облаков / Касаясь головой. / Героем стать любой из нас / Сумел бы, как ни прост, / Когда б осмелился хоть раз / Подняться в полный рост.
Антропоморфное номер пять № 3. Музыка реп –
Лев Пирогов –
(16/01/2003)
...В евангелистской Америке священником может стать любой проходимец, которому вздумалось обзавестись кафедрой проповедника. Американцы отказались от конфессиональности, поскольку конфессия предполагает объединение людей по трансперсональному признаку, тогда как сектантский плюрализм зиждется исключительно на эгоистическом праве "избирать и быть избранным".
Левиафан #6 –
Пол Остер –
(16/01/2003)
Мы продолжаем первую на русском языке публикацию романа Пола Остера. Краткое содержание предыдущих серий. Некий писатель (в нём легко угадывается автор) рассказвает нам о другом писателе, Саксе, своём близком друге и единомышленнике. Роман начинается с того, что Сакс погибает от собственной бомбы - литературно-эстетические, в том числе, взгляды привели Сака на тропу террористической деятельности. Рассказчик парит мозги фэбээровцам, занимающимся расследованием этого странного инцендента, а также пытается сам понять мотивы погибшего друга. История с Саксом оказывается для него и способом самопознания - в вывешенном сегодня отрывке рассказик углубляется в историю своей собственной семейной жизни: всё в этом мире оказывается связанным со всем остальным.
