Рейтинг публикаций

жухлые подсолнухи вырванное ухо \ небо сервировано в крохотных лотках \ продавцы неброские собирались с духом \ вытолкать прохожих на чумацкий шлях \\ выдумать не выдумать пареная репка \ бабка дедка внучка жучка хитрый кот \ мышкой обернётся и ухватит крепко \ а на самом деле всё наоборот

Атмосферу ранних альбомов группы можно условно охарактеризовать как «крик отчаяния». В дальнейшем отчаяния как экзистенциального состояния становилось меньше, а крик сохранялся. «Hermitage» – это не пафос отчаяния, а проявление глубинной, не стремящейся к навязчивой демонстрации меланхолии.

Прежде всего, страшный хищник прошёлся по стоявшим автомобилям и раздавил их, легко проглотил один из фургонов и завопил ещё громче. Выплюнул задний мост, помятый бидон и прокушенную кастрюлю. Народ оцепенел. Никто из людей не двигался и не кричал, заворожённые увиденным…

...различия между западным и русским типом субъективности не могут быть сведены к каким-либо внешним, поверхностным формам и обстоятельствам. Эти различия имеют глубинный, ментальный характер: разные типы чувственности порождают разные типы мышления. Западное мышление – объектно, т.е. склонно фиксировать реальность как сумму объектов; русское мышление – процессуально, для него жизнь раскрывается как движение, стихия, устремляющаяся к некоему горизонту.

Встать на путь и пройти его можно только самому, никто и ничто не может помочь сделать это, кроме тебя самого, ни род, ни семья, ни каста, ни дух, ни сила, ни природа, ни Будда.

нате вам эклеры \ жуйте \ оглядывайтесь по сторонам \\ а я лепестком по ветру \ жуткому \ расфигачивать ад

"...нас он точно подпалил. Мне не захотелось ни от кого столько брать, сколько я взял у Мелконяна. А Сергей Андреевич щедро делился всем, что знал и умел. Ему удалось влюбить в театр невероятное количество людей. Я в последнее время стал употреблять такое выражение, – человек моей жизни. Меня спрашивают, ты мне друг или приятель? Я в этих нюансах не разбираюсь. Я говорю – ты человек моей жизни. Я не могу представить свою жизнь без тебя. Так вот, Мелконян – это человек моей жизни". (Марк Ефимов)

Профессор Преображенский делал Шарикову операцию тем же топором, которым Раскольников зарубил старуху. А сейчас этот топор ищут все современные писатели, чтобы продолжить эпопею.

Как преодолеть власть, не используя власть, вот основной вопрос политической философии, парадокс которой выглядит так: Мы, используя волю к власти, стремимся достичь счастья, но достижению счастья препятствует воля к власти, посредствам которой мы изначально и стремимся к счастью.

Что же я вижу внутренним взором. Господь, пребывающий в Иисусе Назареянине, как бы приседает на корточки. Так поступил бы любой отец, чтобы его годовалый сынишка смог дотянулся ручонкой до его лица. Это самоумаление/cамовозвышение двух ипостасей внутри Господа (тварной и нетварной) и составляет сокровенную тайну «семи слов с креста».

Один рано погиб, утонув в реке, как будто был позван и взят духами Природы, с которыми он говорил как равный в своих стихах. Другой рано оставил поэзию, тоже словно призванный на подвиг самоотречения – отречься от своего творческого дара, чтобы совершить духовный подвиг в самой жизни. Такие же жертвы – Веневитинов, Лермонтов, Грибоедов, Кольцов, Есенин, Клюев, Гумилев, Хлебников, Маяковский. И Пушкин, конечно. И Блок. И Цветаева. Этот ряд можно далеко расширить. Их судьбы жертвенны. Священные жертвы Аполлона.

То ли ухари, то ли беглые, с пересылки – никто здесь не спрашивал, кто, что? Гуляй, пока не хватились. Длинноволосы, грязны, бородаты – ну, выходит, монахи, а более спроса нет.