Рейтинг публикаций

Всё, что есть у тебя это река жизни, игривый поток восприятия, и я – лодка бездны. Ты – моё око, замочная скважина в пустоте, червоточина вечности, истекающая временем, бьющий ключ одушевлённых идей, вселенная ярких и серых снов. Благодарю тебя за стойкость и мужество, за то, что не предаёшь жизнь, не смотря на её изменчивость и лукавство...

5 августа – трагическая дата советской истории. В этот день в 1937 году, во исполнение совершенно секретного приказа № 00447, подписанного наркомом внутренних дел Н.И. Ежовым, на всей территории Советского Союза начались массовые репрессии. Об этом чудовищном приказе знали не только сотрудники органов государственной безопасности, но и руководители областных комитетов ВКП (б) и органов прокуратуры. Их представители составили «тройки», которые приговаривали к расстрелу десятки тысяч ни в чем не повинных людей. А «черновую» работу проводили чекисты, которые с помощью фальсификаций готовили материалы для внесудебных решений пресловутых «троек». Этим чекистам – организаторам массовых репрессий в Ленинграде и Ленинградской области в 1937–1938 годах – и посвящена документальная книга петербургского писателя и историка Евгения Валентиновича Лукина «На палачах крови нет», только что вышедшая в северной столице России.

Тогда ненависть старательно взращивалась, неторопливо и систематически вытесняя прочие чувства. А когда пришло время расстаться с ней, оказалось, что кроме пустоты внутри ничего не осталось.

...стоя один, в колючем снегу, в глуби безучастного леса, ожидаю зло отовсюду. Но бежать некуда: из-за любой сосны может опять выйти этот же самый старик; и их много, и они в монашеских рясах отовсюду идут ко мне по сугробам меж сосен. И я не знаю способ, как принять их образ и раствориться в их массе, чтоб они не распознали меня. И вдруг беспричинная, безумная радость!

Ни связи, ни работы, ни перспектив. (…) Зато воскресли былые ремесла, на кухнях затеплилась интеллектуальная жизнь, и снова стал актуален упомянутый советский салат «мимоза». Точнее, домашняя снедь надежно заменила Макдональдс…

...суть дела надлежит свести отнюдь не к тому, чтобы в разрешении волнующего нас вопроса озаботить себя установлением границ нашего познания (как это делает Шопенгауэр), но к тому, чтобы, оттолкнувшись от уже установленных Кантом границ оного, прийти к такому решению проблемы, которое, с одной стороны, будет исчерпывающим и адекватным, а с другой стороны, все же не позволит нам расширить наше знание за пределы возможного опыта. Этим путем я как раз и намерен пойти.

Один мой знакомец, некто Орлов, замечательно умел отшивать всевозможных свидетелей Иеговы, адвентистов седьмого дня и прочих товарищей, пытающихся всучить тебе «благую весть» прямо на улице. Один из его перлов выглядел так.

...он знал, что около семи часов утра обязательно приедет мусоровоз и начнет, гремя, поднимать и опустошать контейнеры. Эта процедура, повторяющаяся с какой-то фатальной неизбежностью, доводила Балаганова до белого каления. Ему всякий раз казалось, что он находится не в новом дне, а в очередной раз возвращается в предыдущий, известный уже до мельчайших деталей.

Объект: разрушенная каменная церковь в центре. Брошенный посёлок. Жителей нет. Предположительно: подходы заминированы и наличие снайпера. Захват будем проводить в пять утра. Цель – умыкнуть ящик со спецоборудованием и доставить в точку возврата на эту поляну к вертушке. Количество противника не известно.

Что человек? Усилие им быть.

…способность рассказать о своем опыте разными способами увеличивает доверие к рассказам другого о своем опыте – доверие к чужим «ментальным высказываниям».

В министерстве философской промышленности мне сказали, что все было не так, а как было - не сказали...