Рейтинг публикаций

«...художник – это как общественный сновидец, который видит сны за всех…» (С. С. Аверинцев)

Вот как-то давеча забрался к студенту Окочурину домашний воришка: ходит крадучись по дому, пожитки ищет, или хотя бы какое-никакое худое добро. А нет ничего – Окочурин все давно сам потерял. Есть только сам Окочурин

Проснулся в 7 ч. Встал умылся почитал 2 раза зоологию поел попил чаю. Пошел в школу. В школе спрашивали по зоологии поставили <отлично>. Была контрольная по русскому. После уроков остался на Г.С.О. Меня выбрали старостой. Объясняли. Руководитель кружка молодая девушка Маруся объясняет. Пришел из школы поел. Пришел Гулька. Баловались. Читал книгу. Обедал. Гулял. Делал чертежи. Рисовал в тетради по зоологии. Пришел из больницы Помелов отец у него рука ничего. Папа и Помелов отец разговаривали о делах в больнице, какие там лежат больные: безногие, безрукие и т.д.

И вообще, мир постепенно разваливался. Ладно бы ещё люди просто ненавидели друг друга. Но они друг для друга исчезали, смотрели друг на друга и не видели.

«…гуляй же вволю, деревенщина».

Понятия «профессионализм» и «неумение» могут быть синонимами только в одном смысле: искусство в том, чтобы скрыть искусство.

Проснулся в 9 ч. Ходил в мастерскую портновскую с мамой. Ходил с Юрашей в город купил себе кисточку и Юре снимательных картинок. Ходил в библиотеку взял книги "Кочубей" и "С киноаппаратом по СССР". Ходил в город за ситным. Гулял. Занимался на турнике вышла 6 раз склопка. Обедал. Мама ушла в летний театр - там было собрание домашних хозяек, избирательное. Гулял с Юрой. Снимал картинки. Рисовал, глядел открытки с Юрой. Мама пришла в 12. Лег спать 12-ом часу.

Кино можно рассматривать с помощью двойного прочтения: собственно кинематографического – с анализом самого фильма, его элементов, частей, слагающих структуру и не-кинематографического – с привлечением психоаналитического, философского, герменевтического, политического, детского, марксистского, конспирологического, поэтического и ещё множества дискурсов...

Думать об этой удивительной девчонке в переулке, о ее затаившихся в ожидании глазах. Больше ничего и не требуется.

Я думаю о том, бывают ли у гастарбайтеров выходные и как они их проводят. Вот они снимают свои оранжевые жилеты и, облачившись в лучшие одежды, благочинно выходят на прогулку.

Однажды я нашла книгу в стареньком мягком переплете. Она называлась «Толпа одиноких». Буквы сами собой сложились. «Толпа одиноких»...

Все смешалось в голове Ястребова, будто это была не голова вовсе, а какой-то дом Облонских. Оксанка отдыхала в подсобке, но в то же время она почему-то забивала гвоздь. Ястребов был готов подумать, что стук ему просто пригрезился: ведь пригрезилось же ему, что кто-то в той же самой подсобке отчетливо произнес: – Асса!