Рейтинг публикаций

Лёгкий опереточный снег присыпал Марии Игоревне нервные окончания.

Заключи январи в хрустали \ И на сотни осколков разбей! \ Пусть летают лучи вдоль земли, \ Дав простор неземной ворожбе... \\ Выходи, моя белая, в день! \ Выходи, моя чёрная, в ночь! \ Но тебя – знаю – нету нигде. \ И отсутствия не превозмочь.

Именно жанр рассказа, короткого, динамичного высказывания, оказывается наиболее подходящим для экспериментальных разработок. Новые писатели, новые стили, способы письма, расширение тематического диапозона, синтаксическая изощрённость - вот что здесь может быть важным и интересным.

...чем спасается современный, секулярный человек? Куда бежит? На территорию искусства, иного не дано.

Пьер Гийота: <Долг художника - дестабилизировать ситуацию, волновать прекрасный человеческий род и прославлять красоту его страданий!>

Что такого произошло с Левкиным, чтобы он мог увидеть в себе это состояние, зафиксироваться на нём а потом перенести на бумагу?

Это не комментарий к своей собственной статье пятилетней давности (зачем мне свою статью комментировать!), но объявление недели, декады, месячника метаметаэстетики. Странное образование, не школа и не направление, не содружество даже, рецидив модернистской поэтики в море безбрежном социалистического реализма, мощно прозвучавшее в 70-х и 80-х и, в един миг, пропавшее, когда основные делатели метамета или замолчали (как Еременко), или намеренно ушли в тень (Жданов, Парщиков). Иные, впрочем, представители метамета (Аристов) никогда особенно и не светились. Странная закономерность: вспыхнув и прогорев в поэзии, метареализм дал мощное развитие другим жанрам – прозе, эссеистике, художественной критике. Так, незаметно, будто бы исподволь, метамета подняло уровень моря современной литературе. Последний всплеск и цветение метаэстетики возник в середине 90-х, когда отдел искусства в газете «Сегодня», возглавляемый Борисом Кузьминским, строился по тем же самым сложно формулируемым принципами и правилам, которые принято приписывать именно метаметафорической эстетике. Попытаемся следовать им и мы – ограниченные во времени и пространстве – чтобы отдать должное первооткрывателям и подчеркнуть непреходящее значение, бла-бла-бла и всё такое. И последнее. Стихи, завершающие статью – мои, в них я попытался сделать реконструкцию метаметафорической эстетики, важнейшее свойство которой – демонстрация не предмета, но кругов, расходящихся от него ассоциаций. Нам показывают не комету, но хвост кометы. Именно поэтому первое четверостишье, в котором объект поименован и описан, отделяется от основного корпуса за-такт. Типа, можно не читать. Хотя, с другой стороны, «обнажение приёма» тоже вполне вписывается в свод метаметафорических правил. Спешите видеть.

Любовь должна быть устранена не из общества, а прежде всего из умов и сердец людей! Что касается бога, то тут и говорить не о чем!

С самого начала событие подавалось как маленькая сенсация - многолетний затворник-молчалец прервав добровольный обет, написал новую пьесу...

Квартиру она предпочитала сдавать своим соотечественникам, главным образом юношам, потому что с особами женского пола у нее постоянно возникали проблемы.

Перформенсы выполняли в России функцию возвращения искусству чувственности. Всё советское искусство до такой степени было засушено идеологемами, идеологическими конструкциями, что художник был намертво отрезан от пластики. Он не имел право чувствовать.
Более того, интимное, интимность, брутальная сексуальность была запрещена: это не служило родине, партии и правительству.
Самое смешное, что диссидентствующие художники, в первую очередь, концептуалисты, противостоявшие советской власти, действовали по той же схеме.