Комментарий |

Эпос

Илья Кутик

Начало


Терцины царства Цинь

Воюем. С – минимум поражений. Хорошо – нет денег, а то б – воевали все. Китайский фильм. Тень императора. Заложенье династии Цинь. Воевали – количеством, почти бесплатно… Кинь клич Циньшихуанди – миллиона три деревень так уже и пылают, как в Достоевском – купюры. Из деревенек загоняют в солдаты и на воздвиг Великой, ну да, Стены. Дочь у Циньшихуанди – красавица, но, ах, упала в детстве с лошади и – перестала ходить… Пожар пылает в одной деревне, куда посланы аж табуны достать лишь одного человека из всего этого огненного завала. Он – друг детства Циньшихуанди, гусляр. Чтоб он сочинил гос-гимн еще не объединившегося Китая – его и гребут из золы. Но индивидуалист-певец не хочет – насильно. Но – почти! – насилует дочь своего покровителя-друга. Кровь на белом. Белая, как святая, та вдруг и взвивается на ноги… Дефлорация – яркая вещь, точь-в-точь как пожар. Так – она начинает ходить! А певца – прижиганьем – в ночь слепоты – ссылают (это – после их разгоревшейся страсти). Её ж – выдают за главного полководца, который на простынях свадьбы – (тоже вдуг!) отрезает ей груди, кисти рук и даже вагину… С тех пор – вот такой чертеж – Циньшихуанди – возненавидел (горько оплакав прах и дочери, и певца) всю творческую элиту. В нем как в легисте это и понятно: уже и так наломали! Тиран укреплял власть репрессиями – так говорят все энциклопедии. А какими же? – Он казнил – согласно им же – ученых, писателей! – Сколько же? – 460. – И это на весь-то Китай?! – Миллионы его в экран не влезают… А соскальзывают – то в ил, a то и в грязь… А т.е. – «от суш до морей», как поётся в том самом гимне (гусляр-то его сочинил – всё-таки!)… В Amazon.com пишут такое… Из Нью-Джерси: «Mне – удивительно равнодушье показа рубки голов… Почти – как кофе попить или суши съесть…» Из Орегона: «Осиротел мой дом на одноразовые платки.» «Да, живо показаны – раза три мне пришлось просмотреть – все жестокости. Да, не к почету Китая!» «А мне – песня ужасно понравилась про «гав-гав, две собаки сражались за кость» – ее калифорнийка из Санта-Розы, по её же словам, «проносила в себе» (кость? песню?) «неделю», поправ, как она пишет, «все прочие ужасы в фильме»… Лёгкие слезы – как – что? – сморканье в стодолларовую банкноту?

Литовские терцины—1

Он – автор единственной строчки: «Так тихо стало, что можно колесико нарисовать на ветру.» Я клал его в психушку в Вильно. План у нас был такой: если придут амбалы с погонами, то я его – за мгновение – подберу из воздуха и – им покажу… Улан проскакал по воздуху – с флюгаркою на копье, и – мы встрепенулись!.. А зачем? – и тихо сдали его в больницу – до их прихода… Уланы поскакали обратно. Легкая пыль – от чиха не нашедших врага. На военной этой тропе, если местность – тиха, сражения – нежеланны, говорит маршал Ланн… Конные егеря: форма – зелёная, шапки – медвежьи. Ими – командует принц Евгений. Легкоконные же поляки Понятовского (с пиками) – это разведчики, в дыме их называли – «живая картечь» не зря: идут в бреши ядер, а за ними – пехота. Баки и усы – это гусары, «канарейки», эти – тоже вперед! Марбо (одному из великих) нарисовали усы, когда свои – ещё не росли. Гусары – с саблями наголо, вместе с поляками и егерями. У них звезда – Мюрат, плюс – Сегюр и Марбо. Число егерей – 1,000 сабель при Арколе (другим – слабо даже с ними рядом. Знаменитый негр Геркулес, с 25-ью-то смял колонну – целую! – австрияков!); поляки – 248 сабель! – при Сомо-Сиерра против 13,000 испанцев – завладели крепостью!.. Без, так сказать, разведчиков этого сорта – «людей инстинкта» – и вера пехоты много слабей, и даже – без их мундиров, знаков, камзолов всяких, туник, долманов, помпонов и галунов – не так, ей же Богу, красиво умирать!.. Они – это главный ветр армии, музыка, положенная на слова 6-фунтовых пушек!.. Здесь весь смысл изначально нов. А пехота – другое: рост! В одном был (к примеру) метр девяносто, ну а с султаном – все два с половиной! Но: если же нет врага, то – кому вся эта эстетика?! В Вильно, в 1812 году, Марбо – доставлял езуитам награбленное зерно, а те – гнали водку для егерей… Нет, не спивались, но – было скучно!.. В психушке – шаря свою звезду – ходят люди-жирафы, с белками из творога.

Литовские терцины—2

Сидим в машине моей. Литовка. Над коробкою передач я натыкаюсь на ухо её – среди безумья волос… Её серебряный маникюр не вижу – но чувствую… Потом мы поднялись в мой, простите, срач. Всю ночь – неистовствовали дожди: и в китайском смысле, и – не метонимически… A кофе и перекур – это Вяземский, но, ох, халат – слишком жарко с утра… Дворяне Вильно – приветствуют Александра 1-ого. Тизенгауз, Софья, графиня, пишет про выдумку их – запрячь 20 аж мещан в карету Российского императора!.. Как в канкане, те и помчались к дворцу, а кучер – как добрых кляч – их подгонял кнутом!.. Но – после нервных пауз: ба! – нет Александра в карете!.. Оказалось – скромняга, сел тот в возок своего адъютанта, а в карету – с канканом – велел лакею взгромоздиться… Ну а потом – Тильзит… А после уж – Наполеон входит в Литву. Дворяне свою затею с каретой – не повторяют, но пир устраивают на сей раз уж совсем – разорительный. Наполеон у жён тамошних спрашивает: – Вы как, замужем? И что, сколько у вас детей? Что, толстые, жирные, а? – и уходит с пира, прямо на тосте «Да здравствует император!» – Графиня из Радзивиллов (б. Тизенгауз), патриотка России, выйдет за пэра Франции – но это, когда злодей будет, понятно, свергнут. В Литве – очень мало толстых, но – полно длинноногих… Посреди качающихся настилов на Немане – Наполеон так, говорят, сказал об Александре: «Се – вылитый Аполлон!» А сам «был короток, толст и переминался при дамах с ноги на ногу, хотя был и красив лицом, и с зубами отличными» – пишет все та же графиня… Взяв аргументы Вяземского – про толщину и худобу – курсив деятельности мировой – должен бы мчать в Александре, т.к. Наполеон – коряв. А что первый подставил десятки тысяч – поскольку козел! – под «пли!» второго, который гений – так первый ведь станом – прям да и вообще… По пути из Литвы – он в Польше, ночью, отстал от свиты… Вдруг видит – какой-то дом: – Хозяин кто? – Чарторижский! – Скажите князю, что друг просит очень его пробудиться. – Докладывают. С трудом князь просыпается, и – поглядев подольше – в темноте узнаёт таки императора. А тот – просит о паре брюк, ещё – о смене белья и о чае. – Наполеон в санях бежит из России во Францию – опять через Литву. Пока он завтракал в Вильно – верный его ямщик насмерть замерз. Наняли ямщика другого… Ну а здесь – так жарко, что мы впотьмах, при разном весе-росте, заводим часы-ледник.

Сюжет 9

А еще сказал Наполеон – лукавый византиец! – про Александра. Да не был – лукав, а, как лук, слезился; как лук-матрешка – умирал с каждым слоем, пока – отпав ото всех – не уменьшился… Став – как ложка чайная – вогнуто-полым. А кормленье такой державой – видели лук в последней, так сказать, стадии? – никому не подходит, из взрослых… Хорошо, что еще война. Взлёт, так сказать, популярности. Но всю тактику-то Барклай ведь придумал! – и не бежать (как в Аустерлиц!) в дыму, а отступать (см. Сегюр) – дисциплинированно! Пожелай Алексанр сохранить всю Россию – не сменил бы Барклая на мудака Кутузова. Вот тот – византиец! Вся карьера – сделана отсутствием глаза: он кот Базилио русской истории. В Византии б ему и второй выжгли – за Бородино! – где он потерял, кося одним своим глазом, всю почти армию – нагромоздив горой трупы героев! Сегюр пишет, что до битвы был далеко крестный ход виден… Вот это-то, кроме сна, Кутузов как раз и любил… Сегюр удивляется, как так, что в мороз, при отступленье во Францию, их всех не истребили – дав таки уйти… Т.е. – как Кутузов-то их упустил?.. Что? приказ? – Не-е, вопрос: а что получила Россия? – Да, право же, ни хрена! – Лишь путевку – что? – с кровью во Францию? после года? в строю держав уж таких обожаемых – австрияков, пруссаков?! – А те Россию, естественно, и надули… А кто победитель был – почти и не вспомнили!.. А Кутузов – герой! Арбузов гниение – на бахче. Мир – бесконечно розов, лишь только выплюнуть косточки… В небе, где лавируют птицы, тесно от нелегальных крыл.

Сюжет 10

Вяземский – критик Толстого. Мол, если «Война и мир» станет учебником по 12-му году – то ничего нет ужасней: там все почти ложь, не вели себя – так – дворяне, а – особенно! – император, выходящий, одет в мундир, на балкон – пред народом… Где всем видно – по челюстям – что дожевывает печенье!.. Александр… жевать!.. в собранье!.. это – просто неслыханно!.. но – мало того: кусок печенья («бисквита») – падает вниз; толпа отбивает кусок у счастливца, его ухватившего… Император велит поднос принести – с бисквитами, и – сам! – бросает их вниз. N'est-ce pas, ужасно?! Александр, хоть – то, сё, но – был настолько строг к себе и расчётлив вообще, и застенчив, что – ну ладно, жевать! – но брос- ить в толпу печенье! – да уж он бы скорее сам, пишет Вяземский, «бросился в воду»! Роман, он заключает, есть «карикатура», хоть местами и кучеряв. Фет пишет Толстому: «Дорогой и любезный граф! Ваше выражение «круто» – превосходно!» А Фет в карман за словцом не лезет и не льстит – никому! Друзьям, как и недругам, это известно. И дальше: «Что может быть круче, как Вы говорите…» Все цитаты – от февраля 1879 года. Итак, выраженье «круто» – ввел Лев Толстой (в январе, по-видимому)! Хуля слово «круто», запомним, что – подымая бучу, что, мол, калька с cool и с hard-boiled – мы затеваем смуту против слэнга классиков. Ну а дальше – начнется лава (через год) обвинений у них (взаимных). Вот – пишет Фет: «Или Вы шутите, иль Вы больны… тогда надо о Вас жалеть. Вы без всякого права придаете словам их смысл, которого у них нет, и иметь не могли…» и отрезает – белиберда! – «Вы одним своим почерком изгоняете авторитеты и светочей мысли и вслед за тем обращаетесь к мысли и цитируете авторитеты; Вы же – не реалист!» Оставим и мы. (Мне лично Фета проще понять, чем Толстого…) Но – дватцатипятилетний тандем распался… А что слова? – они-то и восстают из Леты, именно как их понимали поэты: Вяземский, Фет… Толстой навыдумывал много и блистательно, но им – словам – надежней в метафорах, где творится, так скажем, любовь темнот, а – не в поступках… Так, например, крутой вполне жест Александра – с бисквитами. Он ведь происходит от выраженья – на бис! Но для жанра ли – допустим?

Письмо – в терцинах

Пишу это для Конни-Констанс, не понимающей по-русски. «Был в 18-ом веке у нас – Карл Федорович Клодт, барон, генерал и эксцентрик, плюс пилитель виолончели. Однажды он видит: ведёт – находящегося в нагрузке полной – жена мужика, а тот и произносит еле: – Да, я срамец и алкаш! Хуже… хуже, чем… он – и показывает пальцем на мундир, генеральский!.. Клодт был счастлив такой, как ни странно, характеристикой. Из похода на турок шлет (с 1806 до 12-ого) иногда письма жене с курьерами, и в каждом – его рукой вырезанная лошадка, картонная… Не беда, что – редко, зато – ведь красиво-то! А жена – детям: – Вот, смотрите, папа прислал! – Детей этих – трое. (Старший, четвертый, успел почить.) Все лошадки достаются Петру (рождён в 5-ом году). Очевидец пишет: «Отец и мать, счастье и радость в нём затвердились под этою вот, на марше вырезанной, фигурой лошади.» И дальше: «Не зря, видать, сделался именно он первым в мире скульптором – исключительно лошадей!» Не знаю – про первого в мире, но справедливо про барона Клодта Петра Карловича. Так вот, Конни- Констанс, они и увенчали Аничков мост. Там – кони вздыбленные, как я, двигающий перо по бумаге, а – думающий о тебе. Идей толпа на имя твоё! Был и Кони прямой у нас: юрист, знаменитость. Но – Клодт первый идет на ум: вздыбленность, закушенные удила, мальчик (нагой), контролирующий танцкласс в воздухе… Ноговодитель (слово, кстати, Вяземского), а не грум, как его обычно толкуют. Скульптура эта была мне всегда – ну да, конь, да, на мосту… Теперь – вспоминая тело твое – она стала областью психики. Прости, что пишу стихом, тебе не понятным из-за языка, чья дверь все-таки шире гораздо – распахнутого окна в Европу, где этот конь лишь полу-готов – верхом.»

Сюжет 11

Звонила подруга, плачет: – Убили суслов – всех! – в соседнем зоомагазаине! свистунов на лапках! – трусы из санинспекции США! Я и сам-то путаюсь здесь в точном значенье смыслов поступков тех иль иных… Ибо кому меша- ют суслики – непонятно, в общем. Хотя… Цветы в золотых охапках мешают чувствовать запахи реализма… В 1600 году Елизавета Английская продала золотой свисток папы Генриха – адмиральский! – в который тот, говорят, подул только раз – бородатый, как Посейдон со своей улитой, на палубе Большого Гарри. Восток (Дальний) некогда поистреблял всех воробьев. Испод – у событий – да, разный. В первом случае, мало – слишком конкретного (денег на душу), а во втором – слишком общего (воробья на душу) много. В первом случае – явный Запад, во втором же – Восток. Вспомним (хотя б по книжкам), как Шариков – кошек бил в стране, чей (однако) запах все-таки больше восточный. А что Штаты? – сусликов истребя (а чтоб – не свистели!) – скоро ль дойдут до мяу?! – воробьев здесь-то нет… То ли двигается Восток на Запад – решительнее, то ль (что вероятней) много стало ранее малого, т.е. – денег. Мао больше – нет там, но появились – на Западе. А суслики – пара ног, лапок (верней) вверху… Провинившиеся, ей Богу, ни за что перед последними – золотые свистки степей, символы сна и покорства, абсолютного… Рассадниками заразы, любопытно, какой вас сочли – эти, заразы боящиеся? – В умах, вообще, трудно её истребить. Легче – сусликов. Воробей тоже вполне беззащитен. А указы – все разноглазы, как сатана в тех же книжках. Трости его замах кому адресован?.. Бедная, да не рыдай ты уж так! Их, ужасно, конечно, жалко, маленьких!.. Но в действительности и страшней всего и всегда – реализм!.. Что – против воображенья и – да хоть этой развилки его… На ней суслики как цветы – щиты лишь. Волшебно осовременя себя – на них и бросаются всякие: Фуше, Меттерних.

Сюжет 12

Мы говорили на тему: интересно – коты, собаки и другие животные воспринимают себя плюс всех голыми или одетыми?.. Фильм Татьяна, французский, в трех сериях. 19 век. Все злаки там – Россия, хотя похоже на Австо-Венгрию, что не грех вовсе, а даже и хорошо. А злаки суть жанр экрана, ибо это – порно-эпос. Мельник, две его дочери. Денег нет на аренду. Из двух – одна отдаётся маркизу с гусарами: пообещал маркиз это – принять как аренду. Конечно, соврал. Там дна нет сюжетным линиям. Но основная из многих, конечно, Татьяна – другая дочь. В голове лелеет план мести – за надруганье над старшей сестрой. Сдаётся – чтоб таки долг уплатить – в бордель. У маркиза ж – идея фикс: девственность, бритость плюс кольцо с бриллиантом – там! По прошествии – лишь – недель узнаёт об этом и Татьяна. Да, я забыл – про взгляд в каталоге маркиза: ещё – голубые глаза… Сей вкус берётся она полностью удовлетворить. Потом – самое интересное. Маркиз отдает мошну хозяйке борделя за – «можно». Мошонка гудит. Ведут его потом в комнату. На кровати – три маски, какая тут Татьяна – пока непонятно. Привязывают жгутом ременным – конечности. Теперь уже Татьяну (а теперь ударенье – французское) видно: она сидит, демонстрируя бритость и – бриллиант, пока две другие – трудятся!.. От взляда на кресло и двух тружениц – происходит то, на что он, джигит, ну никак не рассчитывал: скоротечность! Тут формой дубовика и совершается – месть! Сзади! – Аристократические слои в лице маркиза – унижены! Но – бритость, брильянт, глаза синие так западают в лосины, так ослепляют ум сознаньем нетронутости, что – дальше его колосс не знает покоя!.. В чем же эпос? – Он в каталоге поз, соратников и ситуаций. Мы пережили бум нарратива медленного, как лоза, и уперлись в пасьянс. Неизвестно насчет собак, кошек и остальных. Для нас нагота – одно, а одетость – совсем другое. Бритость, брильянт и цвет глаз суть как бы одежды у наготы – ну, как паруса и как щит у Ахилла. Действие – важно, но кольцо и помада – эпос. Другими словами – приоритет этой, так скажем, одежды и в голости. И от этого-то маркиз и попадает в конфуз. Мы мыслим глазами. Путь этого суть и голограммы: жужжащий гриб продолжается – как вертолетик из своей реальности во мреянье, в недосып, и – осыпается: тебе на тебя, как пух.

Письмо—2

Можно, я тебя одену в платье начала века семнадцатого, если ты – не против? Платье это сложное, как Ланселот, и крепится проволоками, где – любая – веха в создании целого, которое, как мы, кстати только вчера читали, складывается в комплот из единого и – другого. Платье же – из стекла, т.е. пластинок – таких, как теперь кладут под микроскопы, и – висюлек, как, например, вот эта люстра в спальне, плюс – белого тела. А все тела должны быть – бледными, как и – целиком – в ладу с хрустальностью и матовостью… Сквозь мех стеклянный – не видно ни кожи, ни даже объема… А мех он – потому что окутывает, как дым, идущий от потрескивающих вчерне нижних висюлек, которые вспыхивают при всех осторожностях – составным синеватым или же желтоватым, не переходящими белого и не мешающих этот плод с природой, на которой, собственно-то, весь показ мод и происходит. Лес––горбун––микроскоп наведен на стёкла, приборные, но – что под: только обычный глаз предполагает. Глаз – орган воображенья – угадывает сосков кружки, как листки осины – форма их та ж, и цвет, особенно когда осень, и та же структура – поры, прожилки. Но – всё же не листики, хотя и трепещут, и бьются – о стёкла. Но – и стёкла другие. Единое (иль одно) делит им – границу, хоть оно – само по себе. Спроси кто: а для чего это платье? – получит в ответ: ни для чего!.. Карл Смелый – въезжает в Лилль. Перед ним – три лилеи в стеклянных платьях и – с одним лишь яблоком! Очевидец: «Парисов суд больше всего понравился публике, т.к. занять их удалось идеей, что Карл – не один лишь тут Парис, а – каждый из них Парис… Ибо Геру, Афину иль Афродиту – пришлось выбирать не заранее, по Гомеру, а – по угадыванью, что ж – под, и так вот – каждый свою двигал кандидатуру!» Уже не девственница – в вуали – причем, в белой! – идет (веками шла!) к алтарю, а девственница – та в венке. А в стекле – это между: та ли, эта ли – отнюдь не прозрачно… Мелу глазному – очерчивать контур под венками с дубов и сквозь стеклянную ткань весьма трудно: он крошится весь от усердия – не пропустить… Я же тебя одел – как они раздевали! Стекло непременно жмёт другим, ты же – тоньше стекла. У тел вообще – извне и внутри располагается ось.

Письмо—3

Алёша (умница!) вспомнил, что есть ещё стихи у Палмера (Майкла) о стекле и Китае. Полу- китаянка, полу-американка – лучше-ка я оберну тебя картами мест, за которые мы так рубились в пыльную старину. А тогда – объёмы на картах и объёмы, полу твоему соответствующие – вдруг да сольются, и развернется бой именно что – за eдиное плюс другое (смотри в Пармениде у Платона)!.. Ведь задача всегда – видеть (во лбу) тот план, который является – общим, видя – перед собой – другое сражениe. Не сами собой решенья даются. Наверное. Но мне был дан китайский путь – т.е. наугад – изначально как-то… Какой там полк, эй, ау, блуждает в лесу? – Платов – его увидевши – шлёт за подкрепленьем – к кому? – к Кутузову, просьбу за просьбой… А там, в лесу, таки заблудился перед Бородиным – растянувшись – обоз принца Евгения… Но тот, Кутузов – да вообще не реагирует!.. Отреагировал бы – так по частям Бородино, глядь бы, и выиграл!.. Твой же пол – неровная местность. Там, где розовый твой сосок – вероятен и населённый пункт, помеченный красным флажком… Но Платов, как и Платон, в сраженья – больше не вмешиваются… Есть у японца Рампо нарратив про гения-самоучку, влюбленного лишь – в зеркала! Из зеркал тот мог изваять – что хотите, плюс он сам и жил-то внутри своего зеркального карпа, а – стало быть – мог изваять и зеркальную карту, да хоть того же Бородина!.. А это уже – не просто стеклянное платье. Это – как два генштаба просматривали бы – тело любви, видя – планы свои, плюс будущее – насквозь! А если бы – меж двух замерших армий – ты б одна в ней лишь только – прошествовала… вдруг, не случилось бы ни араба обугленного – из Москвы, ни Св. Елены, и не пришлось бы – ещё чего много?.. Т.е., глядишь, и мир-то был бы – другой, будь сткло обернуто вкруг тебя – и в стратегических еще целях, то бишь – существуй – из Рампо – этот зеркаловерт… А – так – в результате – что? – нелепое Ватер(к)ло, и, в общем, чему историю уподобишь, кроме как слову, гордо гвардией там плюхнутому в прусского Блюхерa: merde?

февраль—июль 2003 г.

Последние публикации: 
Эпос (19/09/2010)
Эпос (12/09/2010)
Эпос (02/09/2010)
Эпос (29/08/2010)
Эпос (19/08/2010)
Эпос (05/07/2010)
Эпос (10/06/2010)
Эпос (27/05/2010)
Эпос (16/05/2010)

Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы

Поделись
X
Загрузка