Жизнь как есть

 

 

 

 

Всякая история имеет своё продолжение. Старшая дочь художника Витольда Явшица (у неё сейчас осложнения после ковида) написала из Питера:

 

«Здравствуйте, Константин! Я хочу немного дополнить Ваш очерк. Судьба картин цикла «Блокада Ленинграда» грустная. 11 лет назад Витольд Петрович подарил их одноименному музею, директор поместил этот бесценный дар в подвал и на все просьбы о монтаже этого грандиозного собрания в залах Музея отвечает отказом. Конечно, эта экспозиция требует немалых трудовых и финансовых затрат, которых у организации, возможно, и нет. Просто так эти картины не повесишь, нужна определенная металлическая конструкция. Если Вы были на выставке в Московском Доме Архитектора в 2010-м году, там как раз и был идеальный вариант расположения этого необычного цикла квадратных 100х100 двенадцати картин. У меня где-то хранится пленка с этой выставки, ее можно оцифровать и разместить в сети. К своему 90-летию отец оформил альбом, у него есть экземпляры дома и в Доме книги на Невском. В альбоме графики больше, чем живописи. Лучшие картины проданы и не вошли в альбом. Первая графика была отправлена в Польшу для реализации и там пропала. Я помню, что это были шедевры».

 

Вот такие вести из Санкт-Петербурга. Что ж, художника легко обмануть. Но это стыдно. Не обманывайте детей и художников. Вот у Витольда один глаз не видит уже лет десять. Второй глаз тоже вот-вот вырубится. Ладно глухой Бетховен с линейкой в зубах, упёртой в корпус рояля. А слепому художнику что делать?

 

Что касается писателя Леонида Габышева, то я написал электронное письмо в психоневрологический интернат:

 

 

Интернат не ответил. Я, конечно, пошлю туда письмо. Но сегодня мы не знаем, будет ли Леонид Андреевич встречать со своими читателями, коих – целая наша страна, новый 2022 год.

 

Поскольку с Габышевым связи сейчас нет никакой, и добавить мне к очерку нечего, я помещаю здесь две ссылки из открытых источников:

 

 

 

Первая ссылка – интервью с Леонидом Габышевым. Вторая ссылка – интервью с его дочерью Любовью Леонидовной.

 

Я нашёл эти материалы недавно и не был с ними знаком при написании «Трёх походов». И слава Богу. Эти интервью вывели бы меня за пределы круга моего личного общения с Леонидом Габышевым и поставили бы больше вопросов, чем дали ответов.

 

Это очень интересные журналистские материалы, моя благодарность их славным авторам! То, что рассказывает сам Леонид, те добавления к интервью, где слово предоставляется Андрею Битову и Борису Мессереру – они ничем не противоречат моей версии событий 30-летней давности, но подтверждают её и дополняют многими интересными и характерными для Габышева деталями. Да, я слышал, как Габышев по телефону разговаривал с Беллой Ахмадулиной и знал, что Лёня бывает у них в гостях в мастерской Мессерера, но знал об этом немного и не стал упоминать.

 

Интервью с Любовью Леонидовной Габышевой понравилось мне необыкновенно. Дочь унаследовала от отца талант рассказчицы, ясный здравый ум, а также юмор и вот это писательскую черту – способность на откровенность.

 

Мне хотелось бы написать что-то ещё о профессоре Н.Н.Никулине. Всё-таки, рассказал я о нём непропорционально мало, поскольку меньше его знал. Я ждал отклика на эссе от его родных. Но Ирине Сергеевне Григорьевой, его вдове, сейчас трудно мне отвечать, её дочь Лида приехала сейчас в Питер из Франции, чтобы забрать маму из больницы, им не до меня.

 

Как же быть? Расскажу-ка я тогда о Васе.

 

Василий – внук профессора Никулина, и живёт он в предместьях Парижа. Мы с ним познакомились в 2012 году. Он был тогда парижским студентом, мы созвонились и пригласили его на ужин.

 

Это было Рождество. Елисейские поля были в белых и синих огнях, тысячи счастливых людей фланировали среди палаток с блинами, горячим вином и всякой праздничной канителью. Мы купили по смешной шапке и в таком подобающем случаю карнавальном виде отправились в рыбный ресторан.

 

Я хотел устроить жене, дочери и Васе умопомрачительное угощение по такому случаю. И не придумал ничего лучше рыбного ресторана, потому что в La Coupole мы ужинали позавчера для формирования крепкой  зрительной основы на случай чтения Хемингуэя или Жоржа Сименона, а лягушачьи лапки ели на ужин вчера в “Roger la Grenouille”, чтобы на вопрос «едали ли вы в Париже лягушек?», Юля могла честно отвечать “bien sure”.

 

Итак, отряхнув с ботинок рождественское конфетти, мы оказались в весьма пафосном заведении, где вместо меню каждому подали планшетник, водя по которому пальцем следовало ставить галочки напротив приглянувшихся морских гадов и нажимать сакраментальное «ОК».

 

В результате этих продвинутых манипуляций на столе перед нами появилось совсем не виртуальное собрание живности, прохлаждавшейся на блюдах с колотым льдом. Общество было изысканное и, хотя не единожды описанное, но позволим и мы себе пару строк гастрономического бурлеска: как положено, центральное положение в этом воинском построении занимал краб, окружённый фалангой лангустинов. Их, в свою очередь, обороняла щитоносная пехота устриц, укреплённая фортификационными сооружениями морских ежей.

 

На фоне этих трудов Нерея я смотрел через стол на бедного Васю, ужин которого состоял из кусочка варёной трески, которую он обречённо ковырял короткозубым фуршетом. Оказалось, Вася не ест рыбу и всё прочее, что с ней делит Н2О с содержанием солей в три с половиною грамма на литр – то бишь стихию морской воды. Чёрт бы меня подрал! Я расстроился страшно и стал усиленно подливать Васе шабли в бокал. Но он не пьёт белое вино. И красное. И никакое. Да, караф воды во французских ресторанах подают бесплатно, но вода не утоляет жажды, Омар Хайям так писал. «Вася, может быть, тогда хотя бы кофе и печёную грушу, облитую горячим шоколадом?».

 

Ладно, что съели – то съели. Какой же результат и сухой остаток всего этого, кроме горы створок раковин, обглоданного хитина беспозвоночных, перемазанных физиономий и голодного студента напротив? Вася рассказал, что его дедушка Николай Николаевич Никулин написал не только «Воспоминания о войне». Ещё есть неизданная повесть о его школьных хулиганствах. «Не читали ли Вы?». «Нет, увы не довелось». Ещё он сказал, что его мама, Лидия Николаевна Никулина – директор детского сада здесь в Париже. Я тогда подумал, как же так? Почему она не директор Лувра? Но потом, может через пару лет, жена дала мне почитать книжку «Почему французские дети не плюются едой», и я тогда понял, что социальный статус директора детского сада во Франции примерно соответствует российскому профессору МГУ в должности зав. кафедрой. Тут-то я крылышки сложил и приумолк мысленно.

 

Я желаю здоровья Ирине Сергеевне Григорьевой. Лиде Никулиной – Joyeux Noël et Bonne Année! Внуку Василию – говяжьей вырезки, той степени прожарки, которую он предпочитает. Леониду Габышеву – чтобы Господь Бог вернул ему разум. Витольду Явшицу – остановки деградации зрительного нерва и постоянной экспозиции «Блокадного цикла», который не должен сгнить в подвале вовремя наводнения, а должен войти во все учебники, антологии и монографии.

 

Всем бездомным талантам, непризнанным гениям – крепости духа, путеводной звезды, не быть одинокими в последние дни этого года, которые как игра в очко – если ты не остановился вовремя, то сбрасываешь карты, как скрижали, на которых всё было ясно написано, но все сделали вид, что не поняли, или поняли, но постарались скорей забыть.

 

На этом пока всё.

 

Поздравляю с наступающим новым 2022 годом моих взыскательных читателей и бесстрашную редакцию журнала «Топос» во главе с издателем и главным редактором Валерией Юрьевной Шишкиной, которая (редакция) как дом родной и крыша над головой – в том числе и неприкаянным поэтам, писателям и философам!