Проза

 

 

Наряжали ёлку.

 

Верхушка конической формы, не звезда, а словно фрактальная копия самой ёлки, в разные цвета крашеная. Деревце мы купили невысокое, достаточно на стул забраться, нет проблем верхушку приладить на место.

 

И несколько игрушек на прищепках, филин тёмно-фиолетовый и другой жёлто-зелёный, поменьше и поновей. Ещё космонавт в скафандре, белочка, белый медведь с синим барабаном, заяц с гармошкой красной.

 

- Зоя, ножницы не у тебя?

 

Старые гирлянды лампочек – не работает ни одна. Там цепь с последовательным включением, если одна перегорела или в патроне нет контакта – вся гирлянда не горит. Лампочки крашеные, нитей накаливания не видно, я уж крутил их и менял – одна гирлянда заработала, мы её повесили, а на ёлке она потухла почти сразу. Ну, а самую красивую гирлянду, с лампочками в форме старинных уличных четырёхгранных фонарей, я так и не смог оживить.

 

- Давай, я держу за середину и на стул сейчас, наверху зацеплю, так хорошо будет?

 

Это у нас две современные гирлянды с маленькими светодиодами. Они симпатичные, переходят в разные режимы, то мигают, то не мигают. Одну пустили по правую сторону ёлки, другую – по левую.

 

Вот самые старые игрушки из папье-маше, их тоже надо развесить: акробат в тонком белом круге, пингвин в шляпе и с тросточкой, поросёнок с соской, завернутый в вату и жёлтую бумагу, как младенец. И два лебедя. Или гуся. Да, два гуся: Мартин и Марта, где-то и Нильс должен с ними быть. Теперь вот ещё дутого стекла настольная лампа под абажуром и самовар, валторна и скрипка, домик под снегом и дирижабль.

 

Целый клубок перепутанных бус из стекляруса – сиди, разбирай, развязывай этот узел. И разноцветные картонные флажки с пляшущими девушками в национальных костюмах. Звёздочки на нитке. Дождь из фольги. Основание выкладываем ватой. И Деда Мороза сюда. Он с облупленным носом, но в остальном молодец – с мешком за спиной и посохом в руке.

 

Ещё шишек много. И настоящие еловые, и стеклянные. Здесь и там нитки оборваны, за что вешать? Нитки нужны.

 

- Нитки – тут у тебя? Или в шитье посмотреть? Там на месте? На комоде шкатулка?

 

Каждая игрушка завернута в газетную бумагу. Я разворачиваю шары и космические спутники, читаю на пожелтевших обрывках газет про полёт Гагарина и войну во Вьетнаме. Сижу на полу у ёлки среди игрушек и перебираю новости 60-ти летней давности. Обрывки новостей. Можно целый день так просидеть. Почему так трудно сохранять старые газеты, журналы? Ведь читать через десятки лет – это необыкновенно интересно. Да, это сложно, никогда нет места, где всё это хранить. Но вот пройдёт ещё тридцать лет, и где искать письменные свидетельства дня сегодняшнего? Ни газет, ни журналов на бумаге. Ничего. В интернете? Но кто же там и что найдёт? Цивилизация и культура отменили сами себя где-то в начале XXI века. И сами этого не заметили. Вроде, всё есть: вал информации из всемирной паутины, который погребает под собой всё: время, интеллектуальные ресурсы. Но это видимость одна. Сейчас кто-то на кнопку нажмёт, и будем мы друг у друга на улице спрашивать, какой сегодня день недели и число какое.

 

Мне доводилось снимать со стен слои старых обоев, под которыми были дореволюционные газеты наклеены. Почти в идеальном состоянии, целые полосы можно было читать. Но хранить – это целое дело. У меня на чердаке стоят коробки с подшивками «Иностранной литературы», «Нового мира», «Вокруг света» лет за тридцать, это примерно 1960-1990 гг. После этого прошли следующие тридцать лет, а я так и не разобрал ничего. Но уже скоро теперь. Разберу, по полкам расставлю. Наверное.

 

Бусы, флажки. Клоун и балерина. А вот ещё коробочка из-под конфет тут у меня. Она в форме барабана с жёлтой лентой и белкой на крышке. На донышке коробочки напечатано: «Конф. ф-ка «Красный октябрь» Москва, смесь кондитерских изделий, вес нетто 110 г». Синий штамп с датой упаковки, но трудно его разобрать. Похоже на 8 января 1958 года.

 

В этой коробочке - крохотные стеклянные игрушки на маленькую ёлочку: морковка, свечка, светофор, огурец, жёлтый клоун, белая Снегурочка, голубой с белым парашют, малина и ежевика, колокольчик, орех, гроздь винограда, пять разных шаров, один – со звёздами. И опять флажки на ниточке – морские флаги расцвечивания. Каждая игрушка – с проволочной держалкой и ниткой. Но вешать их некуда. Я, как скряга, прячу коробочку подальше, а то ребята всё переколотят, слишком малы ещё.

 

Готова ёлка. Огнями переливается. Можно сидеть в темноте и рассматривать без конца. С детьми играть: на букву «Ш» - какая игрушка? Или просто молчать. То, что мы хотим сказать, остаётся на пороге фраз. Всё, что мы сказали – обломки кораблекрушения того, что хотели сказать.

 

Ёлка каждый год. Тысячи раз повторяем одно и то же. Бесплодные повторения. Утраченное время. Если Рождественская ёлка – это рай, то мы теряем его каждый год. Всякий рай – только утраченный рай.

 

Рождество. Мы верим в абсолютно абсурдные вещи, но так и должно быть, потому что только они и существуют. Верить можно только в то, чего нет.

 

В комнате уже прибрано. Дети спят. Мы с Зоей сидим, смотрим на ёлку и размышляем о том, что всё, сделанное нами, погибнет. Пытаемся как-то это глубоко осознать. Как ни силимся, у нас ничего не получается, кроме смеха. Зоя прыснула в ладони, я рассмеялся. Но посудите сами: возможно, эта наша ёлка – единственное средство восстановить потерянное время. Ведь сказать ничего нельзя, как было замечено. И в этом «сказать ничего нельзя» мы чувствуем себя живыми.

 

 

Это всё здорово, конечно. Бесконечная путаница нескольких Новых годов и святок – плод амбиций, научных исследований, интриг, политиканства и насилия. То индейка, то заливное, то шампанское, то опять шампанское. Единственный неотменяемый праздник, длиной чуть ни в месяц. И всё это не под сенью грецкого ореха, не под сенью девушек в цвету, а под узорчатой тенью ёлки. Но есть тут такое дело, не знаю, как сказать, ведь не поверит никто. Про веру я говорил уже, философа цитировал. А тут не в вере дело, а в фактах, которые - вещь упрямая. В общем, тут такой случай у нас произошёл с бухты-барахты и нежданно-негаданно.

Слушайте.

 

Дело в том, что я теперь за ёлку не беспокоюсь ни капельки. В том смысле, что вот дети будут расстраиваться, что ёлку выкинули после праздников, и куда это годится, и жалко её. Мы эту проблему однажды решили, уж не знаю, раз и навсегда, или как, но, одним словом, нет теперь такой проблемы, хотя, кто его знает, что дальше будет, да и представить не могу я, как это так получилось, ума не приложу, но иначе как чудом я назвать это не могу, да и зачем? Чудо, оно чудо и есть, тут и говорить не о чем. Расскажу вам сейчас, что с нами случилось.

 

Обычно у нас ёлка долго стоит, весь январь, всё не разбираем её. Уже и осыпается. А всё тянешь, придумываешь что-нибудь. Вот, мол, как хороша эта хвоя, потом летом будешь мыть пол, а между половиц – иголку зелёную найдёшь, как хорошо Новый год вспомнить. Но Зоя не верит мне, не разделяет моего энтузиазма, говорит, что я просто ленивый осёл.

 

И тут ещё Андрей с Лёвой. Они эту ёлку на базаре выбирали, потом помогали наряжать, она и ночью у них в комнате горела. Что мне теперь делать? Как я могу ёлку на помойку выкинуть? Что ребятам скажу?

 

Сам-то я не помню, чтобы у меня в детстве были по этому поводу душевные терзания. Было лёгкое сожаление, когда ёлку разбирали, но никаких душевных травм от этого не случилось. Всё было понятно. Естественный ход вещей. Я брал нож и выстругивал из ёлки себе оружие. Прямое копьё отлично получалось.

 

Но тут такие времена, и детки больно маленькие. В общем, год назад в прошлом январе я объявил, что ёлка у нас погостила, и пора ей обратно в лес отправляться. Дети выслушали это с пониманием и не возражали. Ёлку мы разобрали, погрузил я её в багажник, и отправились мы все вместе в то место, где деревья растут. Там я отнёс наше Рождественское дерево поглубже в чащу, выкопал сапёрной лопаткой яму подходящего размера, поставил деревце вертикально и прикопал, а землю ногами утрамбовал.  Сказал прощальную речь, и мы поехали дальше: за машинками, конфетками, баранками и мороженым.

 

А через полгода как-то летом Андрей вдруг спросил меня про ёлку. У него вообще память удивительная. По-моему, он чуть не с рождения всё помнит.

 

- Как там, - говорит, деда, - наша ёлка?

 

- Отлично, - говорю, - растёт, зеленеет. А сам чувствую, что попал я как кур в ощип.

 

- Поедем, - Андрей говорит, - подарки ёлочке отвезём.

 

Понятно, что тут уже не отвертишься. Сели мы в машину, поехали. Руль кручу, думаю, может, и нет там нашей ёлки. Или стоит сухая. Ладно, на месте сориентируемся, а то заврались вконец, а тут устами младенца…

 

Приехали мы на опушку. Лето, трава зелёная, всё кругом в цвету, дикие пчёлы жужжат, птицы друг за другом гоняются.

 

Ну, пошли мы. Лёва у своей мамы на руках, а Андрей сам бежит; я уже забыл, куда идти, а он знает. А мы с Зоей сзади идём, озабоченные и притихшие.

 

- Вот, - Андрей нас зовёт, - вот она.

 

Подходим мы, стоит елочка, хвоя желтоватая, но на концах веток хороший молодой прирост, и вверх стрелка зелёная торчит сантиметров на десять.

 

Та самая ёлка или нет? Да, она похожа на нашу, я помню это место, вот дуб расколотый и кусты колючие, в которых я все руки себе расцарапал. Я стал ходить вокруг. Что за чудеса? Смотрел-смотрел со всех сторон внимательно. У ствола, вижу – висит тонкая ленточка фольги, это же наш дождь – зелёное с серебром!

 

Зоя, смотри, это наша ёлка! Вот и земля под ней копаная.

 

Я потрогал мягкую светло-зелёную хвою на конце ветки, наклонился – смолой пахнет.

 

Андрей залез под ёлку и оставил на земле яблоко, два мандарина и горсть орехов.

 

Мы ехали домой.

 

Я думал, что всё это значит? Жизнь наша переменилась ли теперь? Мы убедились достоверно на собственном опыте, что смерти нет? Или, хорошо, она есть, так как отрицание и отсутствие смерти – полная бессмыслица. Но есть и Воскресение. И мне, и нам всем это показали, без всякого пафоса и театральных эффектов. Всё оказалось возможно. Без грома и молнии, и небеса не разверзлись.

 

Что же нам делать теперь? Жить, как жили, словно ничего не произошло? Или раздать имущество бедным (где их взять-то?) и удалиться в пещеры? Возвестить весть? Какую весть и кому? О том что мы – группа городских сумасшедших? Или ботаника какого-нибудь пригласить? И в качестве доказательства полоску фольги предъявить?

 

Это всем знак с небес или только мне и близким? Но ведь откровение не может быть всем. Откровение – пророку, и он потом ходит, глаголом жжёт, несёт весть всякому языку в пажитях и вертоградах, а его за это подвешивают за ноги или распинают в самой неудобной позе.

 

Так что же? Какое решение? Сейчас домой вернёмся, на ужин свинина с чечевицей или паста с креветками – отсюда и вино – красное или белое. Потом читать детям «Курочку Рябу», потом залезть под одеяло с компьютером, новости смотреть, кино какое-нибудь? А ёлка срубленная, на которой вот-вот шишки созреют – с этим как? Это так, ерунда - как с гуся вода, как брань, что на вороту не виснет, как к телеге пятое колесо? Неудобный факт? Привиделось это мне?

 

Затормозил, остановился на «красный». - Зой, мне эта ёлка привиделась-приснилась или ты тоже её видела?

 

- Видела. Стоит, зеленеет.

- Ты сфотографировала? Что ты, вообще, думаешь?

- Не знаю. У меня такое чувство, что-то хорошее с нами произошло.

- Об этом надо кому-то рассказать? Или не надо?

- Так специально не надо. Но и тайны нет никакой.

 

 

 

Вот такая история год назад произошла. С тем пор не изменилось ничего, как будто. Год хорошо прошёл. Снова ёлку наряжаем. Потом, может быть, опять её в лес повезу. Не знаю. Страшно как-то. Что ж теперь – ждать каждый год по чуду? Или это один раз бывает? Я думал об этом целый год. Книжки читал. Христианские и по лесоводству. И не зря. Камень упал с души моей. И наступил покой.

 

Я вот, что думаю. Если вам отрубили корни или перепилили пополам – отчаиваться не стоит. Вон ёлку срубленную воткнули комлем в землю, а она взяла и в рост пошла. Это, конечно, одна ёлка на миллион, да и без чудесного вмешательства здесь не обошлось. Но тем более! Значит, чудо возможно? А если оно возможно, пусть раз в тысячу лет, тогда получается, что надежда жива, и разбить её нельзя, надежда бессмертна.

 

 Нужно просто чтобы тебя не выкинули на помойку, а хотя бы воткнули в землю где-нибудь. И дело пойдёт: соки побегут, почки проклюнутся.

 

- Зой, наша ёлка — это ли не чудо?

- Чудо. Всегда знала, что жизни  есть место чудесам.

 

 

Да, вот так год назад мы ехали домой из леса. Вдоль дороги по сторонам росли срубленные и вновь посаженные деревья, под ними ходили брошенные, раненые и убитые люди, которые все возродились и отлично себя чувствовали. И становилось понятно, что Земля – это одно большое чудо, которое растёт, ширится и вот-вот взорвётся весёлым фейерверком. Спасайся, кто может, ныряйте в бассейн с шампанским и взлетайте в прохладное небо на крыльях любви и бесконечного счастья!