Рейтинг публикаций

О последних стихах Кибирова. Ведь талантище ж, матерый же поэтище! Ан... нелегко человеку! Если очень долго ходить на лыжах по зимней тайге, то потом, когда их снимаешь, некоторое время ходишь все равно как на лыжах, только без лыж. Свидетельствую: ужасно смешно! Причем прежде всего тебе самому. Я думаю, что если очень долго ходить носками внутрь или навыворот, а потом попытаться ходить нормально, тоже будет смешно.

Жан задирает шарообразную голову. Жан пытается рассмотреть солнце. Это трудно. Режет глаза, они неумолимо смыкаются, оставляя взгляду лишь смутный образ, написанный собственной кровью.

Эта трагедия потрясла всех, кто знал Виктора Абрамовича – человека, для которого сделать что-то хорошее близким, дальним, своим студентам, университету, городу, республике было жизненной миссией. Иной и желал бы, да нет этого дара – так щедро делиться знаниями, энтузиазмом, просто приветом.

Мы подошли к существенному (а возможно, и единственному) отличию средневекового подхода к эстетике от современного. Прежде: красота есть благо. Поэтому воспроизведение канона есть умножение добра. Ныне: новизна есть благо.

Но крысиные лазы на центральном складе я все-таки навсегда запечатал...

В первых семи главах первой части (всего в романе их три) мы знакомимся с поэтом, от лица которого ведётся неторопливое повествование. Поэт собирается в Грецию. Интерес к его поездке проявляет Кора - взбалмошная девушка, с которой поэт уже ездил в Грецию. Первые главы романа полны воспоминаний о годах учёбы и о университетских друзьях поэта - Гансе и Стефане, в разговорах с которыми проходили лучшие дни юности поэта. Странные, едва намеченные отношения внутри этого многоугольника и составляют главную интригу уже опубликованных (в журнальном варианте) глав.

"...народная память с трудом удерживает «индивидуальные» события и «подлинные» лица. В своем функционировании она опирается на отличные от истории структуры: использует категории вместо событий, архетипы вместо исторических персонажей».

...целый народ осиный приходится с родного места сгонять! Сам на себя удивляется: осок обидел!.. Ну, подумаешь, жильнули бы еще раз пять-десять, а там, глядишь, и осень, холод – угомоняется

Бледное лицо. В старенькой курточке. Тихий. Больше молчал, когда ехали, и только однажды, мы возвращались из аэропорта – снежного барана отправляли, – попросил: «Можно, мы на боковую дорогу свернем?». Чего спрашивает? Я ж ему не начальник. «Давай. А надолго?» «Да нет, здесь рядом». Вскоре мы остановились у ворот кладбища.

Похоже на вырождение нации. И ненормативная лексика в миниатюре «Правда» играет лишь одну из ролей в трагическом спектакле о захирении России.

Была такая группа в Тюмени в 1988-89 годах. Вождем был человек из Омска Судаков Олег по прозвищу "Манагер".

А праздником был каждый день, когда вождь Ве, его свита и сотня «телохранителей» приносили с охоты оленей или нескольких коцей (кабанов). Тогда «царская» гулянка устраивалась у главного переносного «обелиска» Ха, украшенного огромным черепом пещерного медведя.