Рейтинг публикаций

...сначала они были насильственно христианизированы, и им пришлось оживлять христианство... потом -секуляризированы, и им пришлось оживлять уже не бога, а отсутствие такового... сейчас тому, что от него (русского народа) осталось, приходится не только – как все эти полтора тысячелетия – кормить своё государство и всех его друзей, но и умудряться до сих пор! несмотря ни на что! сохранять свою русскую культуру! Вот об этом и поразмышляем дальше.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. РЯДОМ. Продолжение интервью 2007 года "...литературоведческих работ о Бродском пруд пруди, а критических откликов сравнительно мало. Хороших по пальцам пересчитать..."

Комизм Н. В. Гоголя – это пульсация самой жизни, которая пробивается через установившиеся ограничения, через футлярность существования, порождая не воображающего, мечтающего и рассуждающего человека, а человека радостного, увлеченного, исполненного жизненной силы.

Без понимания этого – глубокого, древне-русского восприятия и переживания стихии жизни, этого «мирового эфира», истинное понимание Гоголя невозможно; без «торжества жизни» теряется решающая основа творчества и самой жизни великого русского писателя.

Убивая автора произведения, мы убиваем наследие человека, накопившего некоторый опыт до такой степени, что он становится, хотим мы этого или нет, знаем мы об этом или нет, нами самими!

...то, каким образом нечто возникло, определяет то, что это нечто собой представляет.

Феноменология творения состоит из трёх техник: умения обращаться с миром и собой как предметом, умения обращаться с миром и собой как элементом и умения внимать творению.

Литература – это топос формирования человека. Когда писатель начинает чувствовать это, для него все меняется...

Чувствуете, как обманывает нас этот язык? Этот язык скрывает от нас преемственность власти на Руси и одновременно навязывает нам представление о том, что каждая новая власть двигает наше общество вперёд.

...«для меня нет жизни вне моей жизни». Свобода русского не в принятии или не принятии озарения свыше (или соблазна сниже), а в удержании жизни в себе. Это матричное русское переживание.

Впечатление – единственное настоящее, что есть у Достоевского и, соответственно, у его героев: в этом его действительная «бедность» и в этом же его действительное «богатство».

Кто не столкнулся ещё со своим двойником, тайно живущим в нём сокровенным человеком, тот ещё спит младенческим сном.