Рейтинг публикаций

Светлым ликером весны веселы \ Тени прошедшего, призраки странные… \ Чутко молчит старый лес. А стволы – \ Солнцем апреля, тоской осиянные… \\ Прошлым хохлатым – мои феврали – \ Пьют вечера, их настойку янтарную. \ Волны чудес, будто память Земли, \ Светятся в небе печалью алтарною.

Текст Иехезкэля, самый литературный из всех пророческих текстов ТАНАХа, начинается с потрясения. Видение на реке Кевар трудно с чем-то сравнить. Выбор начала определил весь строй текста, движущегося от потрясения к потрясению.

Истина пятна – это истина оракула, сивиллы, гороскопа, гаданья на кофейной гуще; она представляется несовместимой с рационалистическими установками новой культуры. И тем не менее первым к ней обращается не кто иной, как Альберти – главный теоретик у экспериментирующих художников Ренессанса. К пятну он возводит само начало искусства.

Из провинциальных городов, вернее, городков мне милее всего Звенигород. Наверное, потому, что неоднократно проживал в нем в пору своего незапоминающегося послевоенного детства.

...гностическая особенность русской формации демонологии, принципиально отличающая её от аналогичной постановке на европейской сцене, состоит в беспрецедентно широком кругозоре русского Демона, где он выходит за пределы заштатного глашатая зла, нечистой силы и греха. Русский Демон-воитель обуян стремлением созидать не только благо для человека, но и бороться со злом, то есть бороться с самим собой.

Часы – это не только измерительный инструмент, организующий всю сферу промышленности, но и символ с поистине неисчерпаемым смыслом – орудие духовного производства.

Я никогда бы не полюбил иконы, не увидев в ней маминого лица. Она сделана из фотографии, но из такой фотографии, которая смогла запечатлеть невидимое лицо. Великие художники рисовали нашу маму, а думали о своей. Они думали о своем, хозяйском, но если ангел витал над ними в эту минуту, видели то же самое.

...литература...Не зеркало, нет, но именно автопортрет, самоинтерпретация. (...) Таков мой автопортрет читателя в случае книги Олега Павлова...

Войцеховская - мистик, увлечённый античностью и средневековьем, и совершенно не скрывает этого, в прозе её происходит масса чудесного, и всё это, будто бы, в порядке вещей. Словно бы писательница учит нас тому, что эпоха чудес не прошла, всё ещё только начинается, всё ещё может произойти - не только с кем-нибудь на стороне, но непосредственно с нами. Это очень чувственная и красивая проза. Да, сюжетная, да, традиционная, да, барочно избыточная. Но мне кажется, что именно таких текстов нам сегодня особенно не хватает.

Приглашение принять участие рижском театральном фестивале в этом году я встретил со смешанными чувствами.

А все ж таки, это была победа!

Мне нравятся поезда. Я люблю старые вагоны, тусклое освещение, запах угля. Проводники будто мамы – строгие на вид, но в сердцевине добродушные. Иногда прибываешь ночью, стоишь с ней в тамбуре, а станции все нет и нет.