Рейтинг публикаций

Господи, храни птенца – \ Желторотого, родного! \ Он щебечет без конца, \ Он летает бестолково, \ Но бывает, как бы вдруг, \ Сам того не понимая, \ Золотой и чистый звук \ Он из сердца извлекает – \ Видно, зернышко души \ Прорастает потихоньку. \ Господи, не разреши \ Кукарекать соловьёнку! \ Подари ему, как мне, \ Это тайное уменье: \ Вверх, по звуковой волне \ К звёздам до изнеможенья \ Восходить, чтобы как срок \Нам настанет распрощаться, \ Он умел на звёздный ток, \ И на ветер опираться.

Эх! Русская деревня! Благодатный метафизический край... Пора здешней власти поменяться!

Прочтение булгаковского романа зависит от постулирования анализирующим истинности своей позиции (для ее интерпретации) в рамках специфической «двойной» оптики: либо верна первая позиция/либо верна вторая (n-ая). Возникает метод «двойной фокусировки». Назовем его «шизоидной» позицией.

Безмозглый, безумный поток сознания…
Брошенный в лицо упрёк, и не раз. И каждый раз хотел спросить – а что в таком случае вдумчивый ручеёк несознания?

Мир, в котором мы находимся, не только неимоверно сложен, но, главное – он, с одной стороны, вполне упорядочен и организован, однако, с другой – в нем господствует неопределенность на всех уровнях. То есть управлять им, отличие от компьютерных игр, невозможно, так как непонятно, что будет дальше, особенно в той сфере, где обретается сознание, которое всё время выкидывает всякие кренделя...

Наша жизнь под печатью смерти, но смерть не враг жизни, она её основа. Благодаря смерти жизнь изменчива и пестра, из-за иллюзии умирания она и есть поток, река впадающая и вытекающая из океана вечности. Бог живёт и дышит Собой, Его нет для Себя, но Он есть для нас, Абсолют неохватен, Его нет, как целое, однако Он может быть, как нечто, как некий сон о Себе.

Он был человеком полета. Коллеги называли его «властелином мгновения». Часто, наведя объектив на занимавший его объект, Петя приговаривал: «Остановись мгновенье, ты ужасно!».

с наступлением ночи смерть полощет бельё - \ "так, вот это твоё, а вот это – твоё" – \ и выносит сушиться, по качелям стучит, \ рядом сядет, приткнётся. и тоже молчит.

...Не строю из себя никакого авангардиста. Я действительно робкий, никакой.... Начинающий... Ученик, которому вдруг засветило какое-то огромное солнце, и я не знаю как с этим быть... Какая музыка, какие книги, какие Штокхаузены... Причём здесь это... Это всё засохшие листья... И я тут стою, один, как дурак, со всем этим Штокхаузеном...

Задрожит мой голос, что у птицы, \ а пока не о себе – о том, как \ смотрят мимо, опустив ресницы, \ тёплый хлеб кладут в мою котомку. \\ И уходят быстро. Так, что пятки \ их сверкают, звякает монисто, \ словно хуже нету этой взятки \ из ладони розовой и чистой.

В Гржевске исстари была одна больница: первая и окончательная. И никто из гржевских жителей ни минуты не сомневался в том, что больница – своеобразный живой организм, который способствует человечьему выздоровлению, даже сам того не желая – примерно так, как делает это пиявка.

...мы видим в романе две системы кодов. Одна включает в себя подсказки, которые навязчиво бросаются в глаза, встречаются почти на каждой странице и как бы подталкивают читателя к простому, лежащему на поверхности решению. Другая – едва заметна и проявляется то в мимоходом брошенной фразе, то во вскользь оброненной реплике. Первая предназначена для дезориентации читателя. Вторая содержит в себе смыслы, ориентируясь на которые читатель получает шанс разгадать этот удивительный роман-ребус.