Рейтинг публикаций

О какой свободе слова может идти речь там, где почти утрачена способность к свободному мышлению?

...принцип действительно простой: если где-то нет кого-то, значит кто-то где-то есть. Это без вариантов, это физика...

Жизнь и смерть во власти языка, сказал Соломон, и любящие вкусят от плодов его.

...я присутствовал при самых, казалось мне, первых приобщениях к новым – будто они только-только сошли с конвейера, – образцам культуры. Не без насилия над собой я начал впитывать их. Окуджаву воспринимать без отвращения, как и других бардов, от ударов по гитаре не вздрагивать в испуге, как и от приволакиваемых в песни тайги, электричек и тут же, почему-то, Освенцимов. Несколько примитивно все это. Но я понимал: это язык интеллектуалов. (И стал замечать, как потом образцы распространяются среди студентов. Так они превращались в ширпотреб.)

Яркий свет, дым - он кислый, бутылки на столе, отец на табуретке. Рука отрывает его от пола, что-то внутри него трещит - это отлетела пуговица от лямки штанов - и ставит перед отцом.... - ВОТ! ПУСТЬ ОН САМ СКАЖЕТ!

Корреспондент и фельетонист районной газеты «Твой кров» Руслан Рейтузов в настоящий период своей творческой биографии был увлечен написанием сразу двух эпохальных трудов – многозначительного романа-притчи «Сука на» и философского трактата-эссе «Фашизм есть идеализм».

Бесконечный лабиринт подразумевает бесконечный тупик, ибо золото смысла теряется в бесконечности. Одиноко ли в лабиринте?

За эту идею – своей земли – он с самого начала истово ухватился. Раз уж он окончательно и бесповоротно сделался городским, прикипел и прирос к квартире, к процессу промышленного производства, то пусть хотя бы так, на небольшом участке, отданном ему в личное владение, возвратиться к нему с детства знакомое и теперь подзабытое ощущение труда на земле.

Ветер выскочил из-за реки и, облизывая углы многоэтажек, затрясся в стеклах. Полетел мусор. Покатились, словно живые организмы, окурки. И Роман вдруг понял, что понимает – они катятся с настроением...

Этот смешанный запах мазута, табачного дыма и дешевого одеколона был всегда любим мною.

Никогда я, Немиров М.М., с Варкиным не дружил и даже не знаю, каково его имя: был я снобом суперинтеллектуализма, и личностей, не стремящихся изо всех сил врубаться в самые наи- наи- наиновейшие течения в искусствах, искренне презирал, трактуя их не иначе, как унылых недоумков, позорящих своим вялым прозябанием гордое имя Человека Разумного.