Проза

Утро выдалось хорошее. Я спокойно сидел возле самовара и пил чай. Ничего не происходило. Лучи солнца пропускались стеклами веранды ровно в той степени, в какой установлено резолюцией мясомолокозавода.

Завтра на заводе важное мероприятие и надо быть готовым.

Я не люблю готовиться. Всегда кто-то готов лучше меня. Когда я вижу стройные ряды умников во всеоружии, чувствую себя несчастным и каким-то расхристанным. Свисает поясок, что-то расстегнуто, а в сумке вещи как попало набросаны. У других и пеналы, и пакеты фирменные, а не мешковина с грязным низом. Я волнуюсь. Чудится властный голос:

– А голову ты не забыл?

Возможно, родители забыли голову еще в младенчестве, когда отстригали волоски на память. Так или иначе, не желаю снова краснеть. Положил рыбу без костей, плоскую. Хлебу нарезного, нарезанного. У нас бывает просто «хлеб нарезной», а бывает еще и нарезанный. Первый обычно целый, одним бруском. Резать негде: сунут по лицу лопатой и бачок противогазный пробкой заткнут.

– Сунут лопатой, – сказала тетка, – если не соберешься по-человечески.

Тетка носится по дому туда-сюда. Возьмет чугунок и показывает: кладу. В чем сегодня картошку печь, если чугунка не будет? Тетке хочется делать что-то после меня: искать ли замену чугунку, кипятить ли заново чай, я подозреваю в этом репетицию мой смерти. Всё выкинет и вскипятит.

Руководитель по сборам – майор Пчелинцев. Он ставит на нас зарубки, как Робинзон на столбе. Может любым предметом покалечить. Не будет у него лопатки – спичкой щеку проткнет, а если вообще ничего – схватит за ребро и отогнет, чтобы печень дышала. Или почки, бывает, освобождает. Там ведь, говорят, какие-то брыжейки существуют, вот и висит требуха на манер хрустального гроба, пока майор не разобьет.

Впрочем, никакого майора на мясомолокозаводе, конечно, нет. Не хочу хуже всех выглядеть перед строем, вот и работает мозг, рисуя картину бесславного падения.

Вещи сложил по высшему разряду. Даже золоченую бляху у тетки с кофты спорол, чтобы начальница не критиковала.

– Какой-то ты мутный, Лягушкин. Смотрю на тебя целыми днями, а потом муж бухает. По феншую все должно быть красиво, в том числе и сотрудники.

Я собирался всю ночь, а утром покинул дом. В заброшенном сарае на краю поселка прячется самоходная зенитная установка. В кабине есть диван с джойстиком на подушке, а в изголовье крепится экран, выводящий оперативную обстановку.

Я лег на диван и поехал по улицам, стараясь не калечить ветхие ограды. Некоторые старухи грозили кулаками. Сами как будто не воевали, не исправляли недостатки. Еще как исправляли! Я нажал кнопку и в северной стороне неба вырос молчаливый атомный гриб. Не могу передать словами, какие лишения ждут общество, в котором кто-то потерял мою голову.

KVAKIN. Дискотека на молокозаводе.