Рейтинг публикаций

«Как старик определяет «танкоопасное» направление? Что это? Талант? Интуиция? Умеет, гад, читать противника как открытую книгу, – размышлял я, наблюдая восьмерых боевиков, двигающихся в нашу сторону мелкими перебежками. – Отдавая Блика мне, он уже точно знал, что пойдут через меня. Фантастика! Значит Слон на подстраховке. Вот еще трое с опозданием тащат раненного. Ну, что здравствуйте гости дорогие – мы уже заждались, встретим пирогами».

Странно, как люди, которые вовсе не должны, казалось бы, стать вам близкими, вдруг превращаются в родных людей. Как мистер Темпл, например.

На кухонном подоконнике, как обычно, стояло несколько тарелок с овсяным киселем. Когда он затвердеет, Баба Шура зальет его молоком и подаст на стол.

...В жизни мне больше не приходилось встречать человека, который бы так свято и наивно верил в силу красоты и в то, что творящий красивое есть подобие своего творения.

...Он стоял на ступенях мрачного серого здания с колоннами и не мог надышаться холодным октябрьским воздухом. Неужели то, что сейчас случилось, было с ним, Павлом, убеждённым комсомольцем и поклонником коммунистической идеи? Неужели и вправду была эта тесная прокуренная комната, этот страх за родителей, за друзей, за свою жизнь, наконец?

И стало ясно, что вся его прежняя жизнь – только прелюдия к пуле. Нахлынул ветер и осел в роще. Из свежего сугроба выскочил заяц и заюлил...

...Сытому обывателю нет дела до культуры, памяти предков, до всего, что определяет его национальную идентичность. Сытый обыватель благополучно существуют в мультикультурном обществе потребления. До тех пор, пока у него не отнимут блага, и он станет голодать. Тогда достаточно голодного обывателя убедить, что он вправе иметь больше ближнего только потому, что его национальная самоидентичность выше, чем у соседа, и нужно лишь забрать положенное у того, у кого самоидентичность ниже, и он охотно поверит. Точнее, поверит его брюхо! Нацистская Германия тому пример. И тогда уличная шпана с протестными кричалками, это уже не шпана, а идейные борцы и герои.

Увидев из окна Донюшку, ловко орудующую лопатой, Вера Гавриловна всполошилась. Если бы, спросивши Веру Гавриловну, Донюшка оттяпала половину огорода, её бы это не всколыхнуло. Долгие годы работы в школе уверили Веру Гавриловну, что всё делать нужно с её ведома и только с её разрешения, а тут без спросу

Итак, я стала работать натурщицей. Со мной заключили трудовой договор и стабильно выплачивали зарплату. Долго я не принимала это занятие всерьез. Спустя неделю даже хотела уйти, решив, что достаточно с меня баловства, у меня была другая работа, я училась в магистратуре...

Теперь каждый был занят своим делом: волк выл, отшельник терпел. При этом оба постились.

Осень… Она – как и все другие, ей подобные. В том смысле, что, как и все другие, она началась еще весной. Самой ранней весной, когда и снег еще не сошел. А уж когда зазвенели и окрасились в цветное леса над рукой, а уж когда зазеленело, все уже стало ясно и на свои места. Ясно было: скоро осень.