Земля в иллюминаторе
Затихли помпезные проводы, сопровождавшиеся бравурными маршами и пафосными лозунгами; замолкла медь оркестров и не слышно стало буханья турецких барабанов; СМИ потеряли интерес к недавним героям – первым покорителям далёких космических миров…
Последние партии космических кораблей покинули нашу планету и направились к землеподобным объектам. Наверное, все уши вам прожужжали этими Кеплер 442, Кеплер 452, Тау Сетие…
С людьми улетели оркестры и редакции СМИ.
И вы решили, на Земле никого не осталось?
И всё же это только так казалось. В городах, действительно, нельзя было кого-либо найти. Да и как жить в городе, где отопления нет, вода и электричество отсутствуют? Всё обесточено. Всё, что не оставлено на произвол судьбы, бережно законсервировано. Транспорт брошен. Магазины и склады вычищены. Заводские трубы не дымят. Бензоколонки опустели, последние бочки нефти давно истрачены. Экраны телевизоров покрылись пылью в полпальца толщиной. Радио замолкло. Разбросанные мобильники давно разрядились…
Волна мародёров и поджигателей, обычных спутников социальных катаклизмов, прошла быстро. Все спешили не пропустить отлёта кораблей, старались, чтобы их не забыли, торопились…
Неприятное зрелище – покинутый город. Это днём. А вечерами – страшно. На тротуаре вкривь и вкось стоят пустые металлические коробки автобусов и автомобилей. Дома, в окнах которых ни огонька, ни промелька тени, покинуты. На улицах мусор. Горы мусора. Крысы – единственные хозяева улиц. Собак и кошек они давно съели… Тихо, как… на кладбище. Ни шума, ничего. Только запах гари…И ветер шевелит листы ржавого железа…
Это мы сами видели. Наш умелец Дрон – Андрон Шустрик – запускал реактивный дрон. Его дрон и картинку передаёт, и звуки, и запахи. В любой город – в ноль минут. Кое-где даже запах борща остался. Так мы чуяли. А может это только казалось?
Было время, когда Дрон нашей ребятне электросамокаты делал. Не могу забыть, такая радость для ребят была.
Ну, так вот, улетели корабли…
На озёрах и морях острова и айсберги образовались. Из пластика. Сам я воочию не видел, не пришлось, но по телевидению, когда работало, видел.
От кого-то слышал: «Человечество загадило, захламило своё место пребывания во Вселенной, а теперь перебралось на другое, за тем же».
А вне городов на Земле остались лишь те, кто не захотел менять привычки, кто не пожелал покидать свои дома… Кто видел себя лишь в привычной обстановке. Не знаю, как и где, но в нашей деревне Бобровая пядь осталось с десяток жителей. Куда там на сторону? Мы тут дотянем… Каждый сам по себе колупается. Как-то разъединились все. Даже удивительно. Раньше на общие работы собирались. Радостно. Работали с песнями. Жили все дружно, а сейчас… Конечно, тогда моложе были и здоровее. Сейчас одни старики да старухи. Быстро все состарились. С утра встают – лица усталые. Жалуются при встречах, что волосы и ногти у них стали быстрее расти. Вот и все новости. И ещё кто за сердце, кто за голову держатся…
Про остальные сельские поселения не знаю – далеко до них. Даже на велосипеде не доберёшься по грязи, да и не зачем нам туда. А потом лень. Лень такая, что вы и не слыхивали. Ничего не охота. Ничего не интересно. Видимо, лень и разделила всех нас.
Вон ручная дрезина – стоит, ржавеет. Рельсы порыжели… Да и что там делать, в других деревнях? В огородах лопухи да крапива c тебя ростом. Это мы и у себя видим. Ну, ещё у нас щавель, репа и картофель, слава богу, растут. А вот ещё что выручает – шампиньоны. В погребе развожу. Круглый год урожай! Не нарадуюсь!
В лес не зайдёшь – валежник кругом непролазный. Не лес, а тайга. А раньше, у всех в памяти ещё держится, грибов и ягод было… Без конца и края… На всю зиму набирали и ещё оставалось. В лес сейчас далеко никто не заходит – зверь озверел. Кабаны и лоси. Волк и медведь. Звериные тропы сейчас и искать не надо: переместились они ближе к опушке, ближе к деревне. И змеи расползались. Даже в сараи некоторые забираются. В колодцы забиваются. Говорят, в сёлах… аж в храмы залезают. Вот в соседнем селе, что в пятнадцати вёрстах от нас, возле церкви клубки вьют. На радость гастарбайтерам-китайцам. Их бригада целая меж деревень шарится. Сосед, что за кирпичом ездил, сказал.
Все одинокие деревья поблизости от Бобровой пяди давно спилили. На дрова. В лесу же охапку хвороста схватишь иной раз и… дёру домой. Пилить, если кто начинал в лесу, того обкладывало голодное зверьё. На шум сбегалось. Даже задирали наших. Только если скопом идти, сбиваясь в толпу, – тогда можно было отбиться от зверя. Ещё, если в лес группой идём, то Дрон Шустрик, наш деревенский Кулибин, запускает дрон для наблюдения. Как опасность увидит, постороннее шевеление какое, так он сирену включает. Такую громкую, что любого к земле прижмёт и заставляет прочь ползти.
А вообще-то лес свой мы всё время слышим. Живёт в нём кукушка чудесная, безостановочно и бесконечно сыпет своё «ку-ку».
Рогатины и вилы, как в старину, все у дома или в доме, под рукой, держат. У меня арбалет всегда с собой. Патроны кончились, а потому ружьё стало бесполезным.
В реке нашей раньше рыба водилась и раки в норах под берегом жили…Сейчас же река обмелела… заросла. А главное – протухла. Все нечистоты, кто ещё выше по течению живёт или жил, в реку спускали. И, похоже, самоочищение природное пока не спасает реку. Может ещё спасёт, но когда? Время, время проскакивает…
Кстати, их я тоже приучил дневники вести. А мой дневник, понимаю, вряд ли кто прочтёт. Хотя… Может, вернётся кто из них на Землю? Мало ли… ностальгия потянет…
Из дневника жителя деревни Бобровая пядь
«Ребята! Вам обоим пишу, как я живу, как справляюсь с делами. Пишу, по возможности, подробнее, как вы любите. Наверное, когда наступают часы отдыха, вспоминаете Землю, нашу деревню, двор. Думаю, угадываю ваши мысли? Наверняка и сны у вас часто о России. Всё удивляюсь, как раскидала нас жизнь. Будем ли мы когда вместе? А так хотелось бы.
Конечно, все дела мои, все заботы, можно описать в трёх словах: дела в саду, в огороде. Ну, конечно, заботы о дровах, розжиг печки. Готовка. Ну, это как водится. Всё это обыденно и понятно. Можно ещё добавить к краткому изложению, что раньше я во всём был шустрее. Нет сейчас у меня былой прыти. И глазами слабею.
Можете подумать, что старик сдаёт понемногу. Нет. Не так. Я засох в таком вот состоянии и, думаю, что ещё долго всё так и будет. Такое ощущение. Есть, конечно, признаки того, что с годами не крепнешь. Но… Вот это «но» позволяет мне говорить, что время идёт, а возраст у меня не меняется. Будто мне лет тридцать или, может, сорок всего…
Я заметил, чем старше становлюсь, тем забот становится больше и больше. А может потому, что медленнее всё делаю?
У нас весна в разгаре. Травка первая появилась. Пробилась сквозь лежалую листву. Как будто панцирь пробила. Помните, как это бывает?
Вот с садовым триммером решил пройтись. Пока травой не заросло всё. Триммер от автономного генератора питается. Ветряк, что вы ставили, фурычит во всю. Вот энергия ветра на меня и работает. Пока нормально всё.
Раньше я бы с этим пятачком, заросшим малиной и крапивой, справился за час. За час – это запросто! А тут два часа с лишним вожусь… Электрический провод надо всё время поправлять, тянуть… Боюсь перебить…
Утром, на завтрак, была яичница. У меня ещё осталось три курицы. Несушки. Редкоземельные. Потому, как последние они тут, на земле. Зерна для них не достать. Привыкли покупать, а не выращивать.
Собака, наша Машка, всё время жмётся ко мне. Вы удивитесь – по утрам она роль петуха стала выполнять. Будет всё население деревни своим воем. А вечерами я с ней разговариваю. Слушать она хорошо умеет… Часто вас, ребята, вспоминаем».
Из дневника Алексея
«Планета наша не идеальная для жизни. Растительности своей нет. На планете нарождающаяся атмосфера. Атмосфера ещё немного агрессивная, но скоро, через сотню лет, как говорят учёные, всё изменится. То есть мы ещё успеем походить без шлема, без скафандра… Слава богу – у нас средний возраст сейчас триста пятьдесят – четыреста лет. Генетики и геронтологи нашу линию жизни вытянули. Всё население вакцинировали для продления жизни. А ещё всем прививки сделаны для того, чтобы восполнить нехватку различных элементов в окружающей среде.
Живём мы в модулях, где можно снять комбинезон, скафандр, маску. Каждый живёт в своей комнате. Захочется общаться – есть кают–компания. Там общие разговоры, где надо живо реагировать, надо поддерживать беседу, где каждый интерпретирует окружающий мир на свой лад… Я не люблю эти пустые разговоры. Люблю побыть один. Неторопливо порассуждать... Вот поэтому я мысли свои и доверяю диктофону. Это теперь мой дневник.
Работаем в тоннелях. На планете нет магнитного поля. Нет защиты. Солнце же наше так шпарит, что даже некоторые породы камней расплавляются.
Моя работа – идти вслед за проходчиками и устанавливать вертикальные и горизонтальные лифты, подъёмники, скоростные эскалаторы, движущиеся тротуары.
В выходные дни мы можем съездить в ближайшие города. Да, да, города. Многомиллионники. Недаром же роботы три года их рыли. Все, как один, износились эти метростроевцы, да и роторы их, фрезы… Лежат горой у шахты литейного завода. У нас вход на любой производственный участок, хозяйство или в учреждение так обустроены. Скажем, на фабрику искусственного питания и концентратов, куда я часто заворачиваю, можно попасть только через шахту. Там я почему появляюсь? Хочется с пылу, с жару получить, скажем, съедобную плесень или пищевой лишайник, cвежий лук… Вкусно! Ещё там, на фабрике, практикуется капельное орошение для бахчевых, для финиковой травы… Много чего ещё…
В этих подземных городах всё есть – стадионы, клубы, рестораны… Население – из многих стран вывезено.
Тут в какой-то газете мне попались строки: «Орнитологи отмечают, что ряд перелётных птиц, обязательно возвращается к своему гнезду». Я эти строки принимаю на свой счёт, примеряю на себя. Очень хочу навестить своё родовое гнездо.
Сейчас бы я из молодой крапивы сварил бы щец. С ружьецом бы побродил по лесу. Так и собираюсь. Послушаю нашу щедрую кукушку.
Я уже заработал льготу – несколько месяцев отпуска. Проведу на Земле. И это уже мне доступно. Туристические экспедицию на Землю организованы. Многие земляне не успели прилететь, а уже соскучились. Но пока немного задержали меня. В бригадах проходчиков приписки метража пошли. Я, конечно, тут ни при чём, я всего лишь свидетель. И потому возможность навестить Бобровую пядь не скидываю со счетов. Больше того, планирую отправиться на Землю через два-три месяца»…
Из дневника Артёма
«Вся наша планета покрыта водой и потому живём под водой. У нас дома- капсулы. Это своеобразные камеры с дверями-диафрагмами. Стеклянные коридоры. Кварце-порошковую смесь мы нагреваем и с помощью компрессоров надуваем по принципу «мыльного пузыря». И вот ряд таких пузырей может быть бесконечным коридором. Я себе напузырял пятикомнатную квартиру. Это разрешается всем. Так ещё у меня три ванные, бассейн, джакузи. С друзьями плещемся, отмокаем после работы… А вода кругом минеральная. Многих это радует. Мне же, честно говоря, надоело.
Помимо воды на планете ещё одна особенность – множество вулканов. Всё время извергается магма. Наша жизнь – строим прозрачные коридоры, камеры, диафрагмы. Внешний мир в виде магмы проникает к нам через трещины, дыры, проломы. Вода просачивается в эти отверстия. Датчики сигнализируют нам об этом. Боремся с этой бедой постоянно… Дежурства, вахты… Напряжённо живём. Но, зато в тонусе!
Моя задача – связь. Я за неё отвечаю. Тянем кабели и устанавливаем аппаратуру приёма-передачи. Связь устанавливаем проводную и беспроводную. Обеспечиваем ближнюю и дальнюю связь. И операторы связи под моим взором.
Всё время думаю, папа, как бы с тобой связаться? Обрадую тебя, пап, у нас тут образовалось подразделение с задачей наладить обмен сообщениями с планетами со слабой обеспеченностью связью. На Земле мы знаем, осталось ещё несколько тысяч людей. Для наладки канала коммуникации надо будет на Земле установить радиозеркала. Пока расчёты показывают задержку сигнала в семь минут. Это много. Бьёмся над сокращением. В состав бригад по установке я включил и себя. Скоро, надеюсь, отчаливаем. Стучу по дереву. Для того, чтобы стучать, у меня есть деревянная доска- горельеф. Я сам вырезал его из липы. Помнишь, спилили старую липу у реки?
На нашей планете над водой атмосфера нормальная. Допускается вполне возможная жизнь. Но есть одно препятствие. Хищные птицы, точнее птеродактили, масса птеродактелей, не дают возможности проехаться даже на скоростных лодках. Атакуют. Пытаются клевать сквозь шлемы. Не спасают даже плащи стелс с капюшонами. Отбиваемся с помощью лазеров. А так можно было бы жить на плотах или в плавающих домах… Благодать!
На поверхности здешних бесконечных вод можно встретить бутыли с древними посланиями. Значит, тут до нас, кто-то жил. Азарт, поголовно охвативший всех нас, сослуживцев и не только, состоит в том, кто больше найдёт этих бутылей. Вылавливание сосудов стало у нас видом спорта. Для определения возраста посланий и прочтения их содержания мы, находим, выуживаем сосуды и представляем их в комитет по древностям. Те пока молчат. Гадают.
Скоро за грибами, верно, пойдёшь? Народится редиска. Представляю ягодные кусты наши, деревья. Жимолость, малина, ежевика, смородина, яблони...Очень по ним скучаю. По флоре Бобровой пяди.
Ты только не думай, что я голодаю. Нет. Тут еды у нас много – принтеры печатают, что хочешь. От икры до цыплёнка жареного. Какую программу составишь, то и получишь. Как потопаешь, так и полопаешь, иначе говоря…
Жуть, как хочется кукушку послушать! Одаривает ли она всё также людей годами? В речку залезть, окунуться у плотины, где кувшинки растут. Вот бы понюхать их. Тут этого не хватает»…
Земляне расселились по Вселенной, цивилизацию можно встретить на самых далёких звёздах. Но там люди тоскуют по родственным связям, по земной гравитации и тем центростремительным силам, центром которых является место, откуда вышел…
Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы
