Рейтинг публикаций

…способность рассказать о своем опыте разными способами увеличивает доверие к рассказам другого о своем опыте – доверие к чужим «ментальным высказываниям».

Как мне кажется, мне удалось в серии моих размышлений, посвященных, быть может, наиболее важной из всех метафизических проблем, обойти в равной мере как Сциллу бездушного материализма, так и Харибду беспочвенного спиритуализма.

...суть дела надлежит свести отнюдь не к тому, чтобы в разрешении волнующего нас вопроса озаботить себя установлением границ нашего познания (как это делает Шопенгауэр), но к тому, чтобы, оттолкнувшись от уже установленных Кантом границ оного, прийти к такому решению проблемы, которое, с одной стороны, будет исчерпывающим и адекватным, а с другой стороны, все же не позволит нам расширить наше знание за пределы возможного опыта. Этим путем я как раз и намерен пойти.

Листочки с приведенными ниже записями были найдены в гамбургской квартире А. В. Пселла, эмигранта из Советского Союза, в прошлом - кинокритика, философа и публициста.

Железным человеком казался Михаил Израилевич, а в действительности сам трясся и дрожал: жена-то у него полька! Душа по-заячьи в пятки ушла, когда свояченицу Мальвину из энкаведешных уборщиц выперли. Вот-вот до любимой Казимиры доберутся стукачи-палачи. Поэтому в первую очередь велел поляков уничтожать, дабы не заподозрили в благоволении к ним. И началось...

Калмыков давно уже хотел вовсе отказаться от городского стационарного телефона, превратившегося в ненужный пережиток прошлого, – но все ленился и откладывал.

а из-под ёлки глазки \ внимательно глядят... \\ остывшие рожки в тарелке вилкою степенно ковыряю \ и называю эти глазки – милый мой, несмелый враг...

Маленький, отлетал Георгий, старомодный, как пиджак, со всеми условностями земли и всего того, что привязывает к жизни. Со своей смертью он открыл не то, чтобы лазейку, но как будто показал пример какой-то другой, изначальной пустоты, словно бы его, Георгия, никогда и не было, а значит, и не было всей этой мультипликационной жизни, словно бы нарисованной электронным карандашом поверх экрана.

Мне нужно записать это, но у меня нет подходящего инструмента – ни ручки, ни гусиного пера, ни кисти. Тогда, не придумав ничего лучше, я ломаю себе бивень, макаю его в собственную тоску и вывожу первые строки на полотнах своего разума – это мое откровение о том, что было и что будет, о том, что случилось или еще только случится, как и о том, чего никогда не случалось.
Я помню, что вначале было слово. И слово это…

Вектор осмысления всегда направлен вспять по отношению к вектору творения.

есть намёк на вечность в затяжном дожде