Рейтинг публикаций

Одно дело орел – мощь, сила, мудрость, олицетворение, так сказать, государственности... Да еще к тому же с двумя головами! А тут – какая-то мелюзга!

Человек может переродиться только человеком — и никогда животным или растением.

Вдохновенному читателю, в отличие от крайне нетерпимого Л. Толстого, Достоевскому был присущ эстетический «протеизм», удивительная способность делать чужое слово своим. Между жизнью и книгой для него граница отсутствовала.

...отчаянию нет места в чеховском творчестве, несмотря на то, что основной его мотив – томление духа, души, очнувшейся и ужаснувшейся от сознания своего одиночества, прозёванной жизни, бесплодного ожидания счастья. Настоящее показано в свете минувшего и в духовной перспективе предстоящего, православного чаяния «жизни будущего века».

Губ тишины сливовое касанье – \ а за щекой – разлука и полёт, \ цветной горошек шевелит усами, \ жара застыла бабочкой – и ждёт... \ И степь раскрыла разноцветный парус, \ и свет зажат в рябиновой горсти. \\ Уже в пути великолепный август. \ И ты в пути. Давно уже в пути...

...Прости. Это просто ритуал. Потому что ведь должен быть какой-то ритуал. Ты прикасаешься к стеклу как опавший лист, не оставляя ни следа, ни тепла.

Виктор подумал о море, когда подъезжал к воротам гаража. Он слышал мягкое шуршание колес своего «Форда», видел скупо освещаемую часть металлической двери, и мысль о море – яркой вспышкой – застала его врасплох. Он выключил зажигание, легкое гудение исчезло, и наступила тишина

Когда я выхожу из своего дома, я всегда надеюсь на событие, которое перевернет мою жизнь.

Христианство, прежде всего, утешает; но есть души от природы счастливые, которые не испытывают нужды в утешении. Их, таким образом, христианство принимается превращать в несчастные или не оказывает на них вовсе никакого действия.

Помятый, но не побежденный, он закончил свою хибарку, как раз перед наступлением первых морозов. По-царски зимуя в новой квартирке, Слава получал, ко всему прочему, зарплату как дворник.

«Человек, ведущий себя, как машина, никогда не задумывается над тем, кто он есть. Он видит себя таким, каким ему положено быть. Искусственная улыбка заменяет ему естественный смех, поверхностная болтовня заменяет полноценное общение. Осознавая себя лишь через функциональные, физические реакции на мир, он не в состоянии переживать глубокие эмоции радости или душевной боли», — Эрих Фромм.