Рейтинг публикаций

Сталин. При Ленине был партийный террор, а сейчас – государственный. Вот и вся разница. Ну что, вы довольны?
Пастернак. Чем, товарищ Сталин?
Сталин. Разговором о жизни и смерти?
Пастернак. Доволен, товарищ Сталин. Всем доволен, как и весь наш народ.
Сталин (с огорчением). Неискренне вы как-то сказали…

Порывистым бывает ветер перемен \ Как он зовет в неведомые дали \ Как разбивает вдребезги печали \ Звучавших ложных слов, обид, измен \\ Как он порывом отменяет скуку \ Как он творит мир света и теней \ Как призывает просто, без затей \ Развеять навсегда противоречий муку

Что я могу сказать тебе, мой случайный попутчик? Тебе не нравится жизнь? Тебе не нравится современная молодежь? Тебе не нравится все? А можно ли спросить тебя, о мой случайный попутчик, кто делал эту жизнь? Кто рождал современную молодежь? Кто воспитывал, кто кормил, кто одевал, кто читал сказки, кто отправлял в школу?.. Неужели не ты?

Пережить все три варианта Времени: прошлое, настоящее, будущее

Этот мир и есть антиутопия

...многие учащиеся выпускных классов орловских школ, гимназий и лицеев даже не знают, как пишется фамилия великого земляка, искажая её до неузнаваемости: «ТургенИв» или даже «ТургенЬИв». Создаётся впечатление, что в орловских учебных заведениях, как и повсюду в России, из детей формируют каких-то инопланетян-пришельцев, без культурно-исторического наследия, без родства и родины, «как будто и весь род русский только вчера наседка под крапивой вывела» (Н. Лесков).

Понял Лев Николаевич Толстой во втором периоде творчества, как экстрасенсы в ютубе, и всё похерил, на фиг, – цивилизацию, искусство, церковь, семью, науку, все институты.

изумлен до утра и растрачен не по годам // жил зимой в декабре а дальше сразу весною // раскрашен по-черному весь во все ее злые цвета // брошен пить курить говорить одновременно // ну сам подумай куда ему такому // разве что сторожем сторожить наугад сутки-трое // что-нибудь быстротекущее неживое с легкой горчинкой // мимо судьбы лишь бы мимо судьбы // <нрзб> до утра

А еще в оврагах цвели ландыши. Их было так много, что ландышевый запах наполнял овраги до краев – и грозил перехлестнуться через край. И уплыть вместе с водами речки и облаками...

Мы как-то просуществовали ещё несколько месяцев вместе, деля кров, стол и постель, и избегая говорить о том, что случилось, да и вообще о чём-либо существенном.

О, серое живое вещество! \ Сколь алчно – алчно властвуешь над всеми: \ В плененье разума давно, и все мы – \ Все пойманные сетью существо. \\ Стремленье наше – вырваться из сети – \ Бессмысленно, доколь на этом свете \ Сеть разума крепка, прочна, туга. \\ Так искромсать бы волей, как кинжалом, \ Трёхмерный плен! Но счастливы мы в малом: \ Прекрасна твердь: поля, леса, луга.

Если же чувственный мир, во зле лежащий, как земля проклятия и изгнания, произращающая терния и волчцы, есть неизбежное следствие греха и падения, между тем как источник последних совершенно напрасно и бесполезно искать в пределах времени, то более чем очевидно, что вопрос о происхождении мира идет рука об руку с вопросом о происхождении зла...