Рейтинг публикаций

...самоубийство было, есть и ещё долго будет самым удивительным поступком, на какой способна человеческая личность.

Больше всего треклятого постмодернизма я ощутил как раз в себе грешном, пришедшем описывать данное высокое собрание. В программе конференции некоторые доклады назывались довольно соблазнительно: <Мыслящие грибы в прозе Л. Леонова>, <Постмодернизм или краеведение?> - и тому подобным образом.

Рассказывают такую легенду: на территорию Оксфордского университета во время оно забежал кабан и погнался за студентом, задумчиво шедшим куда-то с томом Аристотеля под мышкой. В целях самообороны студент швырнул в пасть кабану книгу трудов древнегреческого философа; кабан подавился и умер на месте. Тут, в этой незамысловатой истории, показывается, сколь находчив английский студент, сколь убийственен Аристотель (даже кабана в могилу свел), но никто не думает о бедном кабане. Конечно, у кабана была жена и, уходя утром на работу, кабан пожаловался ей, мол, что-то голова сегодня болит очень сильно. А она по-деревенски грубо ему ответила: <Голова болит - заднице легче>. А теперь кабана уже нет в живых и кабаниха раскаивается за свои слова; если бы время удалось повернуть вспять, то она уже не произнесла бы этих обидных слов, а сказала бы: <Болит голова - оставайся сегодня дома>...

Нигде не найдёшь живое, если не нашел его в себе.

Архимандрит Макарий (Михаил Яковлевич Глухарёв, 1792-1847), учивший иврит у Г. Павского, вслед за учителем переводивший библейские тексты с иврита, подобно учителю, немало претерпевший за это, характером с Г. Павским был крайне не схож. (...) Будучи не вполне от мира сего, неистовый архимандрит искал признания и скверно с ним совместимого уединения.

Это - рассказ Владимира Глухова, замечательного тюменского художника, т.е. не тюменского, а среднеазиатского, но переехавшего в Тюмень и живущего теперь здесь. Таджик Глухов не по национальности, а потому, что родина его в Таджикистане. В Тюмени ему плохо и неуютно; он говорит со мной уже порядком поддатый, и это чувствуется, поскольку Владимир перескакивает с одной темы на другую... иногда мысль обрывается, так и не получив должного развития...

...интуиция Нины Берберовой вывела на аналитическую поверхность кардинальные проблемы русского эстетического творчества, ещё не имеющие решения и актуальные во все времена.

Хоть как колючки вы сплетены, как пьяницы, вы пьяны, \ будете пожраны без остатка, как сухая солома.

...чтобы стать философом, необходимо не только 1) испытать ряд состояний, связывающих все нити твоей жизни в одно мгновение, не только 2) помнить об этом и быть этим подвигнутым, но и 3) быть от этого свободным, то есть уметь остановить, закончить этот подвиг в его полноте или, наоборот, когда он исполнен. Последнее, третье условие становления философом - решающее.

Что мне близко в антропологической историософии Федорова? Ну, конечно, его утверждение, что смысл истории не имманентен ей самой: духовная истина открывается на пути духовного преображения, погружения подвигом веры в апофатические глубины Откровения.

...в глубине веков просвечивает исконно иудейская внутренняя вражда пророков с левитами (священнослужителями), продолжающаяся во вражду Иисуса Христа к фарисеям. Во вскрытом разрезе исключительно важно, что в такой исторической ретроспективе «русская алия» в Израиле... занимает положение на стороне пророков.

Самые беззаботные люди, которых я видел, это, по-моему, были сумасшедшие. Под Екатеринбургом на так называемых Гафуровских дачах навещал я в 70-е годы поэта Юрия Орлова и видел как сумасшедшие (это, правда, было отделение для не слишком тяжелых) резвились, как дети: рисовали на бумажках цветными карандашами швейцарские деньги и играли ими в какую-то игру.